Долли Нейл
Свет в твоём окне
1
Сильвия Пауэр безмятежно дремала в полумраке своей комнаты. Она ожидала приезда дочери и пребывала в том приятном состоянии, когда действительность чудесным образом смешивается с воспоминаниями о прошлом и с мечтами о будущем. Впрочем, правильнее было бы говорить не о мечтах, а о планах. Но с другой стороны, какие у нее могут быть планы? Ее жизнь всегда от кого-то зависела. За нее всегда решали другие.
Пока был жив муж, именно он что-то планировал и ведал всеми делами в их семье. Беспокоясь о здоровье своей хрупкой, маленькой жены, он не доверял ей решения даже незначительных вопросов. Ну а после того как муж скончался шесть лет назад, все заботы взяла на себя дочь, ее ненаглядная Джойс. Сильвия же не сопротивлялась и кротко позволяла ей управлять собой.
— Привет, мамуля!
Услышав звонкий голос дочери, Сильвия вскочила и чуть ли не бегом поспешила в зал, чтобы успеть зажечь там свет до появления дочери. В это время из коридора послышалось:
— Ну что ты там делаешь в темноте, мама?
Джойс шла навстречу матери и повсюду зажигала свет, оставляя его гореть на всем пути за собой.
Джойс Пауэр была очаровательной девушкой двадцати двух лет. Пышные золотистые волосы, почти рыжие, оттеняли необычную яркость ее зеленых глаз. А изящный маленький носик, который, как знала Сильвия, часто недовольно морщился, выглядел особенно трогательно на почти детском лице Джойс.
Казалось, что еще вчера она была веселой непослушной девчонкой и как-то вдруг превратилась в красивую девушку, одним взглядом способную разбить мужское сердце. В ней удивительным образом сочетались девчоночья обаятельная непосредственность и женское очарование.
Она вся дышала молодостью и свежестью, была полна жизненной энергии, преисполнена оптимизма и как бы светилась очарованием и грацией.
Она была похожа на красивую экзотическую птицу, завораживающую своим ярким оперением. Ее жесты были сродни взмахам крыльев — резки и чарующи одновременно.
— А ты сегодня приехала раньше обычного, — заметила Сильвия Пауэр.
В сравнении с искрящейся живостью девушки спокойный нрав ее матери выглядел особенно контрастно. Сильвия была мягкой, уравновешенной женщиной, не любящей и не умеющей принимать быстрых, энергичных решений. Все это она предоставляла дочери, полагая, что та лучше разбирается в особенностях современной жизни. Сама же она в свои пятьдесят восемь мечтала лишь о спокойствии, да о том, чтобы ее окружали чистота и порядок. Кажется, ей и не нужно было ничего больше, как устраивать по четвергам небольшие приемы для старых друзей, ходить по пятницам в кино, а по воскресеньям играть в карты с соседями с третьего этажа.
— Да, в редакции сегодня было немного работы, и я уехала пораньше, — рассеянно сказала Джойс. — Послушай, мам, ты помнишь Мелвина?
— Какого Мелвина? Ты говоришь о сыне тех Мелвинов из Дарлингтона?
— Да. — Джойс кивнула.
— Почему ты вдруг вспомнила об этом, этом… Брюсе Мелвине? Его ведь зовут Брюс, я не ошибаюсь?.. — Сильвия вопросительно посмотрела на дочь.
— Да, мамуля, его зовут именно так. Я это помню отлично. Кстати, в последнее время мне неоднократно приходилось писать о нем. А ты что, разве ничего не слышала о нем и не читала? Да про него сейчас все только и говорят! — воскликнула Джойс.
— Ну надо же, а я ничего не знаю. Что же такого он сделал? — недоумевающе спросила Сильвия.
— Вполне возможно, что скоро он станет самым знаменитым человеком, — с загадочной улыбкой сказала Джойс.
В глазах Сильвии Пауэр в тот же момент отразилось предельное удивление.
— Ну не тяни, скажи же, наконец, в чем дело, — нетерпеливо воскликнула она.
— Дело в том, — начала Джойс, — что Брюс изобрел одну штуку — крем, жидкость, не знаю даже, как это назвать…
— Вот это да! Неизвестно даже, что он изобрел? — перебила Сильвия.
— Как утверждает сам Брюс, открытое им вещество навсегда разрешит проблему бритья для всех мужчин. Все будет совершаться за несколько секунд. Эффект потрясающий!
— Как это?
Пожав плечами, Джойс бросила недовольно:
— Этого никто пока до конца не понимает.
— Кто бы мог подумать! — пробормотала Сильвия с оттенком восхищения. — А знаешь, среди его предков тоже были весьма известные личности. И первый Мелвин, если не ошибаюсь, был посвящен в рыцари самим Ричардом Львиное Сердце…
— Да? А может быть, нынешний Мелвин просто сошел с ума?
— Сошел с ума?
— Разве ты не помнишь, как в Дарлингтоне рассказывали, будто один из Мелвинов однажды лег спать нормальным, а проснулся не в себе. Говорят, что его поместили в сумасшедший дом, где он и провел остаток своей жизни.