Пролог
Некоторое время назад
Дверь в подвал приоткрылась и осторожно вошла фигура человека. Я не знала кто это, мужчина или женщина, близкий или незнакомец, это были никому не нужные детали, ведь с недавних пор особенно важно стало, что он чувствовал, а не как выглядел. Какая разница, были ли у вошедшего светлые или темные глаза, если от него хлынут потоки презрения или, что еще хуже, жалости?
Внутри я вся сжалась. Сейчас снова пойдет поток чужих эмоций и чувств, а мне и своих было предостаточно. После нескольких дней кромешного ада кокофонии переживаний окружающих, я с облегчением обнаружила, что в подвале становилось тише. Нет, они не исчезали, люди не могли перестать чувствовать, но становились достаточно приглушенными, чтобы голова не раскалывалась пополам, чего раньше, мне казалось, избежать просто невозможно.
Спала я на потертом диване и ела ту еду, которую родители приносили, пока я отдыхала. Внизу даже был туалет, но без душа, и мне приходилось подниматься в полночь наверх, чтобы ополоснуться. Мне не нравилась жизнь невольной пленницы, но у меня не было ни одной здравомыслящей идеи, что мне делать дальше, и у родителей так же, но они не отгораживались от меня, как от неизвестного создания. Мне начинало казаться, что они так и не решили, как им стоит вести себя со мной.
Единственным из всей семьи, кто определился со своим отношением ко мне, был Рейн. Наши разногласия, которые длились годами, достигли своего апогея, его злость и раздражение очень даже реально душили меня всей своей силой и резкостью. Все зашло так далеко, что родители попросили брата временно погостить у тети Маргрид, дабы я окончательно не сошла с ума, а ведь ему полагалось поддерживать меня, мы же были близнецами. Казалось, брат годами искал повод отречься от меня, и вот он у него появился. Может, хоть теперь он успокоиться.
Я сосредоточилась на госте, ожидая от него хоть каких - либо эмоций, которые снова будут будто взрываться у меня в мозгу. Эта взаимосвязь стала для меня уже привычной (за время, прошедшее после школьного бала), но ничего не последовало. Меня это удивило, я позволила себе поднять голову и посмотреть на того, кто с каждым шагом становился ближе.
Сначала я не отличала собственные чувства от чувств других, да и сейчас делала это не особо успешно, все сливалось воедино и лишало способности слышать не только других, но и свои собственные мысли. Спустя два дня я поняла, что часть эмоций, переполнявших мой разум, не принадлежит мне, я просто не могла чувствовать так много в одно и то же время, но грань между моим и чужим была все ещё неровной и расплывчатой. Я не могла сказать, где заканчивались ощущения других и начинались мои собственные, но это было уже легче, чем в начале.
- Как Вы это сделали? - спросила я, подошедшую ко мне женщину в возрасте с настолько светлыми волосами, что казалось невозможным понять, была ли она седая или это ее природный цвет, их проще назвать лишенными цвета вовсе. Ее лицо не выражало каких-либо переживаний, да и одежда на ней выглядела очень изящной и идеально сшитой. Женщина выглядела очень неуместно в этом скудно обставленном подвале, да и, думаю, наверху или даже на улице, дела обстояли не лучше. Незнакомка не была одной из нас. Она, определенно, принадлежала к жителям той, другой части Ламариса, о которой у меня были слишком туманные представления.
- Что сделала? - поинтересовалась женщина, останавливаясь в метрах двух от меня. Наверное, я выглядела сейчас настолько жалко, что она решила не рисковать, приблизившись. Голос ее звучал спокойно, но твердо. Неужели люди умеют так разговаривать?
- Убрали эмоции, - объяснила я. Не имея ни малейшего представления о том, кем была эта женщина, что знала обо мне и о том, что происходит со мной. Она присела на стул, аккуратно положила одну ладонь на другую и прямо посмотрела на меня, ожидая, пока я закончу свою мысль. - Вы не можете ничего не чувствовать.
- Я поставила блок. Не все эмпаты так умеют, но достаточно сильным это так же легко, как дышать, - спокойно ответила она и посмотрела на меня со странной смесью сожаления и одобрения, но я по-прежнему не чувствовала ни одной ее эмоции. Мне бы очень хотелось, как она сказала, иметь достаточно сил, чтобы уметь ставить этот самый блок. Меня не волновало, смогут ли другие ощущать мои чувства, я просто не хотела слышать их. Не в таком количестве и не так громко. - Как далеко распространяется твой дар? Кого ты можешь почувствовать?