Арабская ала пыль поднимала,
Кентурия стала в железный конвой.
Багрово — кровавым гора засверкала -
То солнце садилось за Лысой горой.
Покрыло предгорье скопище пыли,
От зноя и гнуса, не сойти бы с ума…
На этой горе Иешуа казнили,
И туча пришла, и разверзнулась тьма…
И кто-то во мраке, с потерянным взглядом,
Над телом холодным внезапно возник,
И тьма показалась пришедшему адом,
То Левий Матвей был — Его ученик…
Каменьев высокие белые груды
Сложились в светлейший Каифы дворец.
За городом слепни на теле Иуды,
Сосут его жадно, и тает мертвец…
А город шумит в ожидании Пасхи.
Мерцают, как жемчуг, гирлянды лампад.
И рядом с Пилатом, в предчувствии ласки,
Собака скулит, и бредит Пилат…
Как всё подлунное — канул в Лету…,
И только памятью храним,
Как — будто и не освещал планету -
Великий город Ершалаим…