– Странно, господа, слышать сии речи. Ваш ставленник Девлет-Гирей устроил беспорядки в Крыму, законный хан Сагиб-Гирей сбежал. Хаос в государстве крымском… Что оставалось крымцам делать? Диван вынужден был выбрать Шахин-Гирея на ханство крымское. Хотите опять своего ставленника на крымском престоле видеть?!.. Попробуйте?!.. Но половина крымчаков хочет дружить с российской царицей. Что ли войска с кораблями опять пошлёте?!.. А нам как быть? У нас договор мирный подписан с Крымским ханством в Карасубазаре, забыли нешто?!.. Не допустим беспорядков… Так что опять война?.. Не боитесь?!.. Потерять всё можете. Турки молчали.
– Знаете, это, как у японцев. Обиженный приходит к обидчику и говорит ему: «Ты меня обидел, за это я пришёл распороть на твоих глазах свой живот». И с этими словами действительно распарывает себе живот. И при этом чувствует полное удовлетворение от содеянного – отомстил! Этого хотите?
– Пусть японцы и делают харакири, мы не обиженные, а требуем своё, – заносчиво произнёс визирь.
– Тогда я должен говорить с греками. Крым скорее их земля, чем ваша с татарами. И потом, уважаемый Намоли-бей, я помню условия договора о котором вы мне напоминаете. Не ваш ли султан в 1775 году ратифицировал его? Надо ли мне напомнить пункты, записанные там, а?!.. Не сказано ли в оном трактате, что купцы наши свободно по проливам плавать могут?.. Христиан татары и вы, турки, не обижать обещались… Войска турецкие Крым покинуть должны… А поди уж сколько времени прошло, а полки ваши почти все остались, смуту посреди населения крымского сеют.
– Доказать сие надо… – пробурчал Намоли-бей.
– Докажем, ежель потребно будет. А не вы ли, господа, десант высадили в Алуште, когда сей договор только-только подписывался в деревушке Кайнарджи? Повторюсь ужо, а не ваш ли Девлет-Гирей нынче резню в Крыму устроил?!.. Купцов наших убил… Склады наши разграбил… Христиан режет… Так кто ж первый нарушил договор? Стахиев свой указательный палец по дуге направил в сторону верховного визиря и пафосно заявил:
– Ваша сторона, уважаемый Мехмет-паша! А что Европа недовольна, тому не удивляюсь. Королю Франции и прочим государям всё плохо, что России хорошо. Им наплевать, что татары самостоятельности хотят, а мы желаем соседей мирных иметь на своих границах. Вот и чинит Европа вместе с вами козни супротив России. Не переусердствуйте, господа! Как бы не пришлось и по рукам дать и вам и Европе!
Речь русского посла произвела на турок сильное впечатление, они изумлённо уставились на него. От удивления визирь даже чалму стащил с головы, его лысина блестела от пота. На белом, полном, с отвислыми щеками лице визиря, словно распустившиеся весной маки, проступили красные пятна. Рейс-эфенди весь сжался как тигр перед прыжком и из-под тюрбана сверлил своим злобным, недобрым взглядом русского посланника. Рука эфенди нервно гладила эфес сабли. Стахиев усмехнулся, и продолжил.
– Сиятельный князь Потёмкин в своём послании требовал не назначить Шахин Гирея крымским ханом, а вежливости ради ставил султана в известность, что государыни нашей боле приемлем сей татарин, а не ваш Девлет-Гирей, к бунту приведший татар! А выбрали Шахин-Гирея крымские беи. И войски не токмо наши стояли подле Бахчисарая, а в большом числе ногайские, триста лет под Портой бывшие, должен вам заметить, господа!
Возбуждение Стахиева достигло предела, лицо его, как и у визиря, покрылось теми же пятнами, пот заливал глаза. Посол утёрся платком и, едва сдерживая себя от клокочущего в груди негодования, не давая туркам опомниться, опять продолжил:
– И суда наши плавать будут проливами, и крымчаки строить свою жизнь будут самостоятельно, и с Россией жить они будут в дружеских сношениях, коль вы смущать их не станете. Стахиев шумно выдохнул, и добавил: – Вот так вот!
Посол устало вытер платком свой лоб, и уже в сердцах добавил:
– Не нравится вам мирный договор?!.. Мы что ль веками грабили города и селения турецкие?!.. Можно подумать, что это православные христиане хватали на территории Блистательной Порты ваших мужчин-мусульман, женщин, детей, и тащили к себе в рабство; это русские продавали на рынках живой товар – людей, что это русская знать имела гаремы с турецкими девушками, что это на русских базарах купцы наши заглядывали в рот турецким и прочим рабам…
Визирь, не совсем понимавший смысл сказанного, отрицательно качал головой, рейс-эфенди уловив смысл претензий посла, злобно вставил: – Только мусульманам позволены сии действия.
– Ах, значит, всё-таки не русские, не православные над людьми издевались?! Хоть это признаёте, господа! – нарочито удивлённо воскликнул посол. – Сие дозволено только мусульманам?!.. Во как!.. А кто же позволил сию дикость? Аллах так решил?!.. Но…