Недовольство правоверных в Крыму побудило Турцию в апреле 1778 года прислать свои войска к берегам Ахтиярской бухты. Но генерал Суворов, охранявший берега, не допустил десанта и заставил турецкий флот покинуть Крым.
Несмотря на неудачу, Порта всё-равно не признавала Шахин-Гирея законным ханом, отрицала законность его избрания. Однако настоятельные требования посла в Константинополе Стахиева, угрожавшего каждый раз полным разрывом дипломатических отношений и неожиданная помощь Франции, заставили турецкого султана уступить и выдать Шахину грамоту на ханство. После этого, в силу конвенции, заключённой между Россией и Портой, из Крыма в трехмесячный срок были выведены как русские, так и турецкие войска, оставшиеся в небольших количествах ещё со времён Кючук-Кайнарджийского договора. В Крыму осталась только незначительная часть войск генерала Суворова. В целях защиты крымских христиан, побудило Потёмкина отдать приказ Суворову начать переселение христианского населения из Крыма в Новороссию и Азовскую губернию.
Около тридцати тысяч христиан разных национальностей покинули Крым: кто от страха ожидания очередных кровавых погромов со стороны мусульман, кто польстился на посулы, а кто из любопытства: а вдруг там будет сытнее, вольготнее… А как было не поехать?.. По шестьдесят десятин земли сулили на каждую семью да плюс налоги не платить много лет да какие-никакие и деньги давали на подъём… Что ж не поехать?!..
Шахин-Гирей был крайне недоволен этой акцией. «Кто же будет работать и налоги платить?», – писал он в жалобе российской императрице, но ответа не получил.
Выдача Турцией грамоты Шахин-Гирею, подписание конвенции, на время успокоили Екатерину II. Крымское ханство медленно, с трудом, но приобретало черты независимого государства, с которым можно было мирно соседствовать и торговать. «И это главное…» – решила российская императрица.
Однако вековые оковы османского владычества в Крыму были ещё очень и очень крепки. От хана-реформатора требовались большое терпение и тонкое чутьё в непростой ситуации, но хан не желал ждать, он торопился.
А у России возникли новые проблемы: английские колонии в Северной Америке захотели стать независимыми от Великобритании. Англичане, естественно, ни в какую… – «Эк чего захотели?!..» – сказало правительство Англии. И на американских землях полилась кровь с обеих сторон. Франция приняла сторону восставших. Англия пыталась уговорить Россию послать войска на американский континент. Для решения этого вопроса английский посол Ганнинг обивал пороги кабинетов сановников из окружения императрицы, но все его потуги были напрасны, вельможи участливо разводили руками: «Милорд, своих проблем хватает, не до ваших колоний!» Французы были довольны. Собственно, они потому и помогли России в признании турецким султаном Шахин-Гирея крымским ханом.
Правительство Великобритании срочно отозвало Ганнинга, на его место прибыл молодой посол Джеймс Гаррис.
Английский посол
Конец 1777 года. Санкт-Петербург.
Вечерние сумерки сгущались над городом, темнота медленно окутывала столицу. Прохожие ускоряли шаг стараясь поскорее покинуть улицы освещаемые слабым светом из жилых домов, уличными фонарями и, кое-где, кострами – «грелками» городских сторожей. Керосиновые фонари (не было), подвешенные на окрашенные в синие и белые полосы деревянные столбы, жители старательно обходили стороной: светильники давали слабый свет, коптили, дурно пахли и брызгали по сторонам топливом. Состоятельные граждане ходили по тёмным закоулкам держа в руках ручные фонари с мерцающим фитильком внутри стеклянного колпака.
Унылая фигура фонарщика с небольшим бидоном в руках и стремянкой на плече, медленно брела вдоль улицы. Приставив к очередному столбу лестницу и осторожно опустив на землю бидончик с керосином (то же самое), он поднимался на две ступеньки, приподнимал защитный колпак фонаря и пальцем проверял уровень топлива. Если палец сухой, чертыхался и доливал. Затем на ощупь проверял длину фитиля и уже тогда зажигал светильник.
Из раскрытого окна второго этажа здания английской миссии улицу разглядывал человек. Во рту у него торчала трубка, и он попыхивал ею, изредка выпуская кольца дыма.
«Интересно, сколько же лет этому старику? Коль судить по его шаркающей медленной походке и сгорбленной фигуре, то очень даже немало…» – подумал он и тут же брезгливо поморщился.
Пару дней назад он проходил мимо этого фонарщика, в нос тогда ему шибанул резкий запах керосина, а лица в полумраке так и не разглядел.
Напротив миссии располагался большой каменный дом столичного вельможи, оттуда дурманяще вкусно тянуло свежей выпечкой: человек в окне с удовольствием вдохнул ароматный запах. Звонко цокая копытами, тарахтя колёсами по булыжному покрытию, не спеша проплывали редкие экипажи. Прохожих становилось всё меньше и меньше. Скрылся в ночи и фонарщик. Человек ещё раз глубоко вдохнул полной грудью.