С этими словами в полной тишине Илья подошёл к дороге и прыгнул. Оказавшись на середине дороги, Илья быстро снял ботинки. Прыгнув ещё раз, Лазорин достиг бордюра. Ноги его были сильны, выработались в результате фотографирования на корточках. Фотограф тут же снял свои носки. И встал голыми ногами на тротуар.
Прошло полминуты. Прошло полторы минуты. Илья Лазорин не рассыпался!
-УРА! – закричали Топкин и Привольский.
-Получилось! – вопил Лазорин.
Вдруг, Илья споткнулся и упал. Затем послышался вопль боли.
-Я напоролся на штык! – кричал фотограф.
-На какой штык?! – удивился Топкин. – Там же всё «неживое» рассыпается.
-Ты жив? – крикнул хирург.
Послышались вздохи. Затем Илья крикнул.
-Да, жив. Только вот, нога… Она ранена. Не серьезно.
Вдруг послышался стук.
-Вы упали, Илья? – спросила Белорова.
-Да. – ответил Лазорин. – Не волнуйтесь, я одел шорты, а потому не рассып…
-Илья!!!
Молодой фотограф начал рассыпаться.
-Почему он рассыпался? – удивилась Белорова.
-Кольцо. – ответил Топкин. – Когда он ударил меня, я почувствовал железо. Позже, я увидел кольцо на его правой руке, на указательном пальце.
-Чёрт! – запаниковал Привольский. –Что теперь делать?
-Отвечать за свои поступки. – серьезно ответил Топкин.
ГЛАВА 9.
В ней Фёдор Топкин «срывается с цепи», а Максим Привольский трижды рискует умереть.
-Что? – спросил Максим.
Неожиданно Фёдор толкнул хирурга к светофорному столбу. Не дав Привольскому опомниться, пилот схватил его сильной рукой за горло, прижал к столбу и поднял на метр от земли.
-Мне долго пришлось терпеть! – шипел Фёдор. – Пока умрут эта ГАИшниица и защитнички! Никто не помешает мне убить тебя, убийцу. Ты помнишь Михаила Топкина?! А?!
Хирург не ответил. Он вцепился в рукав пилота и прохрипел:
-Помогите!
Топкин продолжал.
-Мой брат также просил тебя о помощи, а ты ему отказал! Теперь получи по заслугам! Какого чёрта!
Фёдор, вдруг, отпустил бедного Максима. Тот упал на землю тяжело дыша. Потом он взглянул на Топкина и понял всё. Тамара достала своё ожерелье и начала душить пилота, чтобы спасти Привольского.
Фёдор слабел. Потом вовсе упал.
-Он умер? – спросил Максим, отдышавшись.
-Я пыталась лишь придушить его. – заявила Белорова.
-Спасибо вам огромное!
-Пожалуйста.
-А что это на его шее?
Максим взял левое запястье Топкина и померял пульс. Он был, но, с каждым разом пульс всё слабел и слабел.
-Это же яд «Страпартс»! – воскликнул Привольский.
-Что? – не поняла Белорова.
-Яд, проникающий через кожу и останавливающий пульс. От вас, Тамара Валентиновна, я такого не ожидал!
-На такие случаи я всегда держу наготове это.
И Тамара Белорова достала пистолет из своей сумочки.
-Тамара Валентиновна! – прошептал хирург, побледневший, как Смерть.
-Я всегда знала, что меня могут подставить. – заговорила старушка, прицелившись в Максима. – А пенсионерам выкрутиться в таких ситуациях очень трудно. Чтобы было легче, надо не попадать в эти ситуации, верно? А чтобы не попадать в эти ситуации, надо убить тех, кто эти ситуации создаёт, верно?
Тамара нажала на курок. Выстрела не последовало.
-Чёрт! – выругалась Белорова. – Забыла снять с предохранителя.
Для Максима это был шанс. Он не хотел умирать. Привольский вскочил, подбежал к старушке и схватил одной рукой её кисть, которая она держала пистолет, а второй рукой взялся за пистолет, резко отвёл дуло в сторону и начал выдёргивать оружие.
-Не смей! – выкрикнула Белорова, оттягивая пистолет на себя.
Но куда там, Максим уже выдернул пистолет, который Тамара успела снять с предохранителя. Привольский направил дуло на старушку.
-Ты же не убьёшь старуху? – с надеждой спросила Белорова.
-Нет, конечно. – воскликнул хирург. – Я лишь взял вас под контроль, чтобы вы не убили меня, как убили пилота.
-Я его не убивала. – удивилась Тамара. – Я не знала о существовании этого яда, как его там? «Сартапа…» Не помню, короче.
-Но ожерелье же ва… - начал Максим и недоговорил.
-Что с вами? – спросила старушка.
Максим не ответил. Он… затрясся.
-Су… Судороги. – прошептал Привольский.
Палец, вдруг, задрожал отдельно и… выстрелил. Тамара вскрикнула. Из раны в груди полилась кровь.
-Н… нет! – продолжал извиваться Привольский, роняя пистолет. Одновременно с пистолетом на землю упала старушка.
Максим остался тут один. Возможно, навсегда. Судороги прошли. Привольский взял пистолет. Его сын уже умер, и ему никак отсюда не выбраться. Так зачем мучить себя.