– И, отвечая на вопрос достопочтенного коллеги, – нет, я не считаю, что употребление наркотиков – это обычное дело. Я могу уверить вас, что у меня есть и другие дела, помимо того, чтобы тратить время палаты на пустяки. Но я обязан добавить: также я не думаю, что пустяки – то, что огромное количество полицейского времени в моем избирательном округе тратится либо на преследование наркоманов, либо на расследование последствий употребления наркотиков – краж, проституции и вооружения! Не подлежит сомнению, что огромное количество молодых людей в этой стране употребляет наркотики. Это не означает, что все они – наркоманы, но это делает их всех преступниками! Да, госпожа спикер, преступниками! Наряду с огромным количеством процветающих, законопослушных людей, которые курили марихуану в университете и по-прежнему иногда покуривают на вечеринках! Категория В? Категория С? Да хоть X, Y, Z! Это не имеет значения: они все вне закона! Так же дело обстоит и с молодыми специалистами, которые нюхают кокаин, чтобы расслабиться по выходным. И со знаменитостями… звездами вроде Томми Хансена… – Питер взмахнул газетой над головой, – который только на прошлой неделе снова был на обложках бульварной прессы, где в открытую обсуждал свою привычку стоимостью в тысячу фунтов в день, а также свои попытки избавиться от нее! Наряду с членами этой палаты… Да, госпожа спикер, членами этой палаты! С теми, кто принимал наркотики в молодости и продолжает принимать их сейчас.
Гул голосов, звеневший в зале заседаний, усилился вдвое. Питер стоял один против всех. Словно Давид и Голиаф, огромная, разъяренная, орущая толпа драчливых мальчишек против одного храброго маленького голоса здравого смысла. Питер знал, что никогда в своей жизни не сможет сделать ничего более значительного, чем в этот момент. Его час настал.
– Нет, госпожа спикер, я не отзову! В этой палате более шестисот пятидесяти членов, все взрослые люди, в основном рожденные в пятидесятых и шестидесятых, получившие образование в семидесятых, восьмидесятых и девяностых, обучавшиеся в британских университетах, которые, как и вся страна, тонули в наркотиках. Глупо притворяться, что никто из сидящих здесь сегодня не пробовал нелегальные наркотики, и невозможно себе представить, что в этом древнем органе правления нет людей, которые до сих пор позволяют себе делать это! И я не отзову!
Строгого вида женщина-председатель поинтересовалась, есть ли в чем признаться самому достопочтенному члену от Северо-Западного Далстона. Конечно, Питер был к этому готов. Он репетировал это с Анджелой, которая играла роль спикера. Он выпрямился, чтобы уцепиться зубами за этот вопрос, словно лев, несущийся на антилопу.
– Да, госпожа спикер, я абсолютно счастлив сообщить этой палате, пользуясь парламентской привилегией, что в университете я иногда курил сигареты с марихуаной, так называемые косячки. Больше я этим не занимаюсь, но определенно занимался раньше, и у меня есть много друзей, которые продолжают это делать и которые, кстати, делают это в моем доме!
Признание Питера застало аудиторию врасплох, гул моментально стих. Предоставлять свои владения для употребления наркотиков, в конце концов, незаконно. Питер признавался в совершении преступления.
– Однако я бы не хотел признаваться в этом за пределами этого помещения, потому что не хочу утруждать полицию необходимостью учинять мне допрос, а именно в этом состоит их задача при нынешнем законодательстве. Хотя, как нам всем известно, у полиции едва ли есть силы или средства, чтобы справляться с этим делом… Нет, госпожа спикер, я не пытаюсь шутить. Вы поймете, что я пошутил, когда люди начнут смеяться…
Со стороны неприметного, рядового члена парламента это была, конечно, наглость, но Питер был в ударе. Более того, шутка прошла довольно хорошо, и позже ее будут цитировать. Неужели он начинает одерживать верх?
– Я пытаюсь сказать, что при существующем британском законодательстве почти все население страны попало в разряд преступников. Мы все либо сами являемся преступниками, либо соучастниками преступлений, либо родственниками преступников. Мы покупаем CD, сделанные преступниками, смотрим фильмы, в которых снимаются преступники, смотрим церемонии награждения, которые ведут преступники. Разве мы не в состоянии признать это? Разве наше общество недостаточно зрелое, чтобы посмотреть в лицо полной и очевидной правде? Мы должны это признать. От этого зависит наш будущий образ жизни. Потому что наша огромная нация – как бы это сказать – общественных преступников непосредственно связана с разъедающей, раковой опухолью настоящих преступников. Убийц. Сутенеров. Гангстеров. Террористов. Преступно неряшливых подпольных химиков! Мы все связаны с этими людьми, потому что у законопослушного населения не существует законного пути, чтобы забалдеть, а именно этого населению и хочется. На самом деле закон – это самый первый покровитель организованной преступности.