Маша, досказав наскоро окончание сказки и опасаясь, чтобы в самом деле не пришлось скоро идти домой, убежала в ту часть сада, которую не успела еще хорошенько осмотреть.
— Вы где-нибудь учитесь? — спросил Николай Игнатьич Полю.
— Я хожу в школу.
— Что вам преподают там?
Поля перечислила все предметы, которым Аполлинария Леонтьевна обязалась пред родителями выучить их детей.
— Имеете ли вы понятие о жизни растений? — спросил Николай Игнатьич.
Поля созналась, что не знает ничего положительно о растениях.
— А ведь это очень любопытно. Ваша сестрица… как ее зовут?
— Маша.
— Ну так Маша рассказывала мне сказку о цветах, которую слышала от вас. Эта сказка доказывает поэтическую настроенность вашего воображения. Поэзия хороша, но простое и внимательное исследование окружающих нас предметов еще лучше. Оно открывает нам природу как книгу, в которой каждое слово — правда. А правда должна быть основанием всего в нашей жизни. Притом как интересно изучать и наблюдать, что нас окружает, что живет вместе с нами.
Николай Игнатьич замолчал и в раздумье смотрел на свои любимые цветы, над которыми уже начинал подыматься едва заметный вечерний пар. Его слова возбудили в Поле любопытство. Они были для нее совершенно новы. Никто и никогда не говорил ей о значении истины и не направлял ее внимания с научной точки на окружающие ее предметы.
Чтобы как-нибудь снова вовлечь хозяина в разговор, который ей хотелось продлить, она сказал робко, полувопросительным-полуутвердительным тоном:
— Ведь цветы питаются водою?
— Да, конечно, — отвечал Николай Игнатьич, снова обратив внимание на свою собеседницу.
Он объяснил ей в общих чертах физиологию растений так понятно и просто, что Поля не могла надивиться, отчего она понимает это так легко, тогда как всегда упрекала себя в непонятливости. Она даже не стыдилась сама предлагать ему вопросы. Предмет был слишком увлекателен. Толкуя об организации цветка, Николай Игнатьич коснулся слегка для сравнения организации человека. Этот предмет был еще новее для Поли. Вообще неразвитый ум менее всего обращает внимания на такие предметы, которые каждую минуту находятся в его распоряжении и ближе к нему других. Так, Поле никогда не приходило в голову, что ее маленькая рука с голубоватыми жилками, которая шила так проворно, когда Поля хотела скорее кончить работу, может быть предметом изучения.
Поля, слушая хозяина, совершенно забыла о том, что Катерина Федоровна по системе порядка и аккуратности любила ложиться спать каждый день в один и тот же час и что этот час уже давно пробил. Маша, бегавшая по саду, увидала в отворенном окне маленькой комнаты лицо матери, уже обрамленное белым ночным чепцом. Маша прибежала к сестре в сильных попыхах и не без страха сообщила ей об этом. Делать было нечего. Надо было прервать интересную беседу. Николай Игнатьич приметил, что Поле хотелось бы послушать его подольше.
— Приходите завтра в сад, — сказал он Поле. — Мы будем продолжать нашу ученую беседу, если она интересует вас. Вы и ваша сестрица можете гулять в нем каждый вечер. Теперь я знаю, что Маша любит цветы, и уверен, что она не сорвет ни одного листика. Я совершенно покоен на этот счет.
Он ласково простился с детьми.
Дома их встретила воркотня мачехи, недовольной тем, что ей пришлось дожидаться, чтоб запереть двери на ночь. Александр Семеныч не ходил на Крестовский в этот вечер и давно уже спал крепким сном. Впрочем, Катерина Федоровна ворчала на этот раз несравненно умереннее против других разов. Она спросила у Поли, каким образом она и Маша попали в хозяйский сад. Поля солгала. Она сказала, что хозяин сам позвал их. Катерина Федоровна осталась довольна ласковым обращением хозяина дома с детьми. Ведь домовой хозяин важное лицо для бедных жильцов. Он может настоятельно требовать или снисходительно ждать недоплаченных за квартиру денег и смотреть на нравственность своих жильцов сквозь пальцы или быть неумолимо строгим к этой статье.
VI
На другой день Николай Игнатьич прислал Маше с садовником несколько горшков резеды, гвоздики и цветущий олеандр. Маша была в восторге.
Обе сестры с нетерпением ждали вечера. Поля усердно шила, чтобы кончить заданную ей мачехою работу к тому времени, когда хозяин пойдет в сад.
Но как ни старалась она, а кончить не успела. Николай Игнатьич, проходя мимо детей, сидевших на крыльце, ласково кивнул им головой и пригласил детей идти с собою. Пошла только Маша, за которую Поля уже давно подрубила фалборку.