Байкер проводил Филиппа тяжелым взглядом, словно раздумывал, не догнать ли и не навалять, затем сел на освободившееся место, придвинув стул еще ближе, вплотную практически, посмотрел на настороженную, слегка испуганную девушку. - Маша, значит? - Да, - она с вызовом вскинула подбородок. - И че, Маша, ты здесь забыла? Он оглядывал ее, насмешливо, внимательно, не скрывая удовольствия и предвкушения. Как добычу. Уже попавшуюся в его лапы. Ане стало не по себе от такого собственнического взгляда, от бесцеремонного поведения, она еще больше взволновалась и покраснела, стараясь сдержать эмоции. - Я отдыхаю, день был тяжелый. - Да? А че, здесь можно отдыхать? - Что в этом такого? - Я думаю, отдыхать надо по-другому совсем. И не здесь. Последние слова он пророкотал ей на ухо, тихо совсем, низко-низко, и от этого его тихого голоса, от того, как он говорил, практически касаясь губами мочки уха, щекоча выдыхаемым воздухом шею, Ане внезапно стало жарко. Очень жарко, очень душно. По виску потекла капля пота, и мужчина, дрогнув ноздрями, легко слизнул ее. - Что вы... - Аня не успела договорить, байкер властно повернул ее к себе за подбородок и поцеловал в раскрытые для произнесения возмущенной тирады губы. Девушка не успела даже пискнуть, застыв от неожиданности, позволяя обнять себя, позволяя чужим горячим рукам обхватывать ее талию, пальцам проникать под неплотно сидящее легкое платье с открытой спиной. Поцелуй дурманил, кружил голову, руки бесцеремонно отодвигали края ткани, пробирались к животу и груди. И только когда Аня почувствовала, как твердые горячие пальцы касаются ее груди, которую сегодня не сковывал бюстик, свободно трогают напрягшиеся соски, только тогда она, вздрогнув, смогла отстраниться, глядя непонимающе и затуманенно на мужчину.
Тот дышал тяжело, смотрел настойчиво и жадно. Потом провел, чуть царапнув нежную кожу, большим пальцем по нижней губе девушки: - Сладкая какая. Пошли. Поднялся, потянув ее за руку за собой, не обращая внимания на растерянный взгляд, на беспомощное неловкое сопротивление. Прямо напротив входа был припаркован байк, такой же серьезный и внушительный, как и его хозяин. Он надел на девушку шлем, сел, заводя мотор, выруливая на улицу. Аня, взвизгнув, придержала взметнувшийся подол платья. Они летели по ночной Москве, утопающей в огнях реклам. Аня крепко держалась за талию водителя, для верности пробравшись ладонями под куртку, ощущая, как под тонкой майкой напрягаются мышцы пресса. Это было неожиданно приятно и волнительно. Несмотря на шлем, ветер свистел в ушах, волосы развевались, щекоча голую спину. Центр пролетели в одно мгновение. Байк свернул на Кузьминки, направляясь в местный парк. Впереди мелькнула гладь Шибаевского озера, пахнуло водой, свежестью. Ее спутник остановил байк недалеко от пешеходной тропы, снял слегка испуганную и напряженную девушку с сиденья, настойчиво потянул за собой, к одной из беседок, что расположились на берегу озера. Днем здесь всегда были люди, приезжали насладиться отдыхом на природе, с детьми, посмотреть на часто встречающихся уток и белок. Ночью же здесь было тихо, безлюдно. Вид на озеро, залитое лунным светом, открывался невероятный, но Ане насладиться им не дали. Мужчина привел ее к беседке, подтолкнул внутрь, зашел следом, закрывая широченной спиной выход. Аня хотела развернуться лицом к нему, но он не позволил. Прижав девушку к себе спиной, он нетерпеливо и жадно заскользил руками по ее телу, задирая подол, прохрипел на ушко:
- Ну че, сладкая девочка, хочешь отдохнуть? Этого хочешь? Аня, откинувшись на его грудь, запрокинула голову, неспособная разговаривать от нахлынувшего, требующего выхода волнения, томления в теле, что накапливалось всю дорогу, пока ехали. Она не знала, куда он ее привезет, зато прекрасно понимала, зачем. И что делать будет, тоже понимала. И то, что она не станет возражать, то, что точно будет согласна, тоже знала. С собой она всегда была максимально честной, и сейчас юлить не собиралась. Она хотела этого грубого мужчину, невероятно хотела, до шума в ушах от приливающей к голове крови, до промокшего насквозь белья, до дрожи в коленках. Сейчас она не могла ничего ему ответить, да он и не ждал. Определенно, этот парень был из второй категории, а мужчины из этой категории берут то, что хотят, не спрашивая. Он прикусил ее шею, сладкая боль разлилась по телу, ноги вообще отказались стоять, прижал Аню к столу, вкопанному в центре беседки, сдернул жалобно треснувшее белье. Аня услышала шуршание, затем ее чуть приподняли, намотав на руку волосы, заставив прогнуться в пояснице, жалобно застонать. - Щас, девочка, щас, - бормотал он, не торопясь, мучительно медленно оглаживая ее напряженное ждущее тело, затем резко и властно прижал ее голову к деревянному столу, не давая двигаться, и вошел сразу на всю длину, вырвав из содрогнувшейся от его напора девушки крик. - Тихо, тихо, - зашептал он, мерно вколачивая стонущую Аню в стол, - тихо. Птички спят всякие, уточки, разбудишь, не надо. Его низкий, хриплый возбуждающий голос, его сильные, размеренные толчки внутри просто сводили с ума, девушка не могла уже себя контролировать, безудержно постанывая, пытаясь двигаться в унисон с ним, умоляюще шепча: - Пожалуйста, пожалуйста, быстрее, быстрее, боже мой, быстрее... - Ух, какая нетерпеливая девочка... А ты ненасытная, да? Он ускорился, речь становилась все бессвязней, движения все сильнее, наконец, он поднял одним сильным движением Аню со стола, прижал к себе, удерживая двумя руками, закрывая ей рот, чтоб не кричала, и нашептывая, наговаривая ей на ушко всякие, уже совершенно непристойные, грязные вещи, от которых еще сильнее билось сердце, еще острее были ощущения, и еще оглушительнее был оргазм. Он, стиснув ее уже практически до хруста, тоже кончил, беспорядочно нацеловывая до синяков шею и рыча. Потом развернул ее к себе, посадив на стол и нежно и бережно поцеловав в припухшие губы. Аня положила голову ему на плечо, успокаивая сердце, все еще переживая финальную сладкую дрожь. - Это было охренительно. - Он чуть-чуть отстранился, поискал в спущенных штанах сигареты и зажигалку. - Не кури здесь, - Аня поморщилась. Он застегнул джинсы, вышел на улицу, закурил, кивком позвал ее наружу. - Глянь, луна какая. Аня поправляла платье, с неудовольствием заметив, что оно слегка надорвано сбоку. Не выдержало напора. Трусики вообще теперь только выкидывать. - Платье порвал. Пятьсот долларов, между прочим! Он развернулся от лицезрения красот природы. - Иди сюда, глянь, как красиво! Куплю я тебе другое платье, не расстраивайся. Аня подошла к нему со спины, обняла, прижалась, с удовольствием ощущая крепкие перекатывающиеся мышцы. Он выдохнул дым: - Маша? - в голосе была насмешка. - Чем тебе не нравится это имя? - Аня даже обиделась немного. - Да не, норм... Он развернулся к ней, выбросив сигарету, обнял, зарылся губами в пушистые волосы: - Слышь, давай, может, как все нормальные люди, в сантехников там играть, в пожарных... Ну нет терпения у меня никакого, ведь чуть не пришиб сегодня того придурка. Как увидел, что пальцы твои целует и жопу щупает, думал, убью, нахуй... Ведь доведешь ты своими играми до тюрьмы меня. А мне третий раз неохота сидеть...