— Джеки, мне начинает казаться, что я работаю на КГБ.
— Мне очень жаль, но все повторилось снова. И теперь я не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал. В прошлый раз вы рассказали Роберте — пожалуйста, не делайте этого вновь.
— Но что случилось?
Я рассказала ему о запертых дверях и о будильнике. И где я была в тот вечер. Я рассказала ему обо всем кроме того, что было между мной и Томом. И Бодж стал четвертым человеком, который узнал о нашем свидании.
— Послушайте, Бодж. Можем мы поговорить абсолютно конфиденциально?
— Попробуем, — сказал он. — Позвольте мне осмотреть замки.
— Да, конечно. Я купила несколько новых замков. Вы не отказались бы поставить их? Мне не хочется вызывать мастера.
— Конечно.
— Скажите, как вы находите Тома Уола? — спросила я.
— Тома? Я его неплохо знаю. Вполне приличный парень Том — он помогал мне с пристройкой общей комнаты и вообще — пару раз в неделю мы с ним непременно пересекаемся в городе. В магазине или в кафе, или у Вольфа…
— Сколько времени он живет здесь?
— Точно не знаю… Послушайте, Джеки, мне нравятся эти замки — они в полном порядке. Без ключа войти нельзя.
— Может быть, есть какой-то иной путь?
— Джеки, вы адвокат или служащая ФБР?
Я усмехнулась:
— Разве я говорю что-то невероятное?
— Судя по всему, вы неплохо разбираетесь в работе полиции.
Я, действительно, как-то дала ему повод так думать, но теперь было не время рассказывать ему о Майке.
— Все адвокаты в какой-то мере исследователи. Мне приходилось нанимать и частных детективов, и просто сотрудничать с полицией. Ну, а тут это убийство — я имею в виду Портер — и обстоятельства, при которых оно было совершено…
— Какие обстоятельства?
— То, что одежда оказалась на ней и не были взяты ни кольца, ни украшения.
— И о чем это вам говорит?
Я вознесла немую молитву — только бы Бодж заслуживал доверия!
— О том, что это не изнасилование, а скорее всего, заранее обдуманное убийство. У него оказалась с собой лопата — уже одно это указывает на план. А то, что она отвела ребенка в сад и не поручила кому-либо забрать его, означает, что она не предполагала уезжать далеко и надолго. Но шла она по своей воле.
— Неплохо. Но каковы мотивы?
— Если бы я знала мотивы, я указала бы и преступника. Если, конечно, ему не нужно было просто убить ее, потому что пришло время.
— Что вы имеете в виду? — спросил он, хотя по выражению его глаз я поняла, что он был готов к моему ответу — наверное, единственно возможному.
— Я имею в виду, что убийца искал жертву и ему было все равно, кого убивать.
— Я не хотел бы так думать, — сказал Бодж. — Но ничего невероятного в этом объяснении нет. — Он помолчал и посерьезнел. — Вы и Роберта знаете кое-какие судебные подробности. Я не предполагал, что мне придется предупреждать вас — не говорите ей ничего. Я рассчитываю на вас.
— Разумеется.
— Ее руки были связаны за спиной, челюсть разбита, а на голову надет пластиковый мешок. Я полагаю, что ее сначала основательно избили. И это могло произойти где угодно. Может быть, прямо у нее в доме, откуда ее перенесли в поджидающую машину, а может быть, в любом другом месте между Коульменом и Каннон-Сити.
— Ли думает, что у нее могла быть связь с человеком, положение которого Николь называет нелегальным. А как вы думаете, Бодж, кто это может быть?
— Сенатор или священник, — он пожал плечами. — Возьмите, пожалуйста, ваш ящик с инструментами.
— Да, конечно.
Мы продолжили разговор, пока он врезал новые замки и упрекал меня в том, что я выстроила тюрьму. Я расспросила его о Билли, и Бодж сказал, что Билли неспособен к столь сложному преступлению, как неспособен проникнуть в чужой дом и лежать на чужой кровати.
— Если бы вы знали, сколько раз нам приходилось заходить за ним и вытаскивать его из машины, вы бы не стали даже думать об этом.
Потом я перешла на правоохранительные органы и, лишь только я заговорила о местных судьях, он резко ответил:
— Не придавайте слишком много значения тому, что Бад ущипнул вас за мягкое место. Достаточно холодно посмотреть на него и пригрозить звонком его жене. Это его сразу образумит.
— Вам хорошо знакомы его повадки?
— Миссис Скалли предлагала кастрировать этого альфонса и с тех пор он ее больше не беспокоит. В сущности, он безобиден. Трудно поверить, что столь толковый человек может превращаться в столь невообразимого идиота.
Я невольно улыбнулась, представив себе, как жену Боджа щипают за мягкое место. Конечно, она должна была представлять собой женскую версию Боджа — полную, сентиментальную и до мозга костей привязанную к домашнему очагу.