— Да… Но Том?
— Понимаете? Конечно, я не могу не сострадать его ужасной потере, но это чудовищное преступление вовсе не результат его халатности или ошибки. А он считает, что наоборот — во всем виноват только он: не предотвратил, не задумался и прочее…
— Но почему он внушает опасения вам?
— Я в нем не уверена. Есть что-то подозрительное в его поведении. Но он очень настойчив и домовит. Я пригласила его к себе на субботу. И надеюсь убедить его, чтобы он на время оставил меня в покое. И мне не внушает никакого доверия его сосед, Уортон. Чего стоит хотя бы его злобный взгляд…
— Уортон? Боже, но такой же взгляд у него был и лет сорок назад, когда я впервые его увидел. Он крайне раздражителен, но не более того. Уж в нем-то я уверен вполне.
— Почему?
— Я знал его семью многие годы. И он совершенно не изменился с четвертого класса. И кстати, в трудное время он помогал и своим соседям.
— Я слышала, что нынешнего своего соседа он недолюбливает.
— Что ж — он упрям и своеобычен, но я не упускаю его из поля зрения. Бодж подмигнул мне.
— Я тоже. Для меня важна каждая мелочь. Поэтому я и придаю такое значение темному прошлому Тома, злобному взгляду Уортона, позывам Бада. Одинокие женщины всегда очень внимательны к мужчинам, с которыми пересекает их жизнь.
— Да, — согласился он после краткого раздумья. — Вы должны быть внимательны. Я ничего не знаю об одиночестве, Джеки. Когда случаются нарушения, я отдаю приказ об аресте — и все. Я не знаю, что сидит у людей внутри.
— Ваши семейные усобицы оставляют далеко позади крупные города. После нескольких месяцев работы в конторе Роберты я в этом твердо убеждена.
— Николь или Роберта рассказывали вам о семье Трей?
— Нет.
— Роберта, конечно, не рассказывала. Она не из болтливых. И, зная, что Гарри не может ничего утаить, она и ему старается лишнего не рассказывать. Трей — художник. Они приехали сюда из Уайтплейна, чтобы пожить спокойной и «естественной» жизнью. С ними приехала и восемнадцатилетняя дочь. Держались они обособленно, приобрели ранчо, но им так и не удалось здесь обосноваться. Я чуял неладное, но ничего конкретного не замечал. И через год мы получили разом убийство и самоубийство. Она убила мужа и дочь, оставив нам сорокасемистраничное послание. — Он вытер пот со лба. — После того, как я прочитал его, мне самому захотелось совершить то же самое.
— Что же вас так поразило?
— Долго рассказывать, но тут было все, что только можно себе вообразить — жестокость, кровосмешение, порнография. Девочке было не восемнадцать лет, а только четырнадцать, она не ходила в школу. Письмо, которое оставила женщина, представляло собой ужасный дневник с последовательным отчетом о событиях. Я с самого начала чуял неладное, но что я мог сделать?.. Джеки, я знаю, что делается сейчас в городе — и кто есть кто. За исключением, может быть, одного Раймонда, моего восемнадцатилетнего сына. И у меня нет причин подозревать Тома или Уортона. Пока я ничего не могу сказать вам относительно ваших замков, но я учту ваши подозрения. Самое главное — будьте внимательны и осторожны.
— Постараюсь.
— Дом у вас надежный, но если у вас есть какие-нибудь ценности, я бы посоветовал вам сдать их на хранение.
— Здесь только я представляю ценность, если так можно выразиться. Вот почему дело Кэти Портер занимает меня.
— Все же я не понимаю…
— Женщины очень беззащитны. Самая уверенная в себе женщина не может чувствовать себя в безопасности настолько, насколько это дано самому среднему мужчине. Женщины, дети — это всегда жертвы. Кто-то явно намерен не на шутку запугать меня — и я хочу знать, кто и зачем. И еще я хочу знать, что случилось с Кэти Портер — хотя вполне возможно, что вы правы, Бодж, никакой связи здесь нет.
Я предвидела две возможности. Либо, благодаря моим поискам, выяснится, что у меня побывал шаловливый подросток или впавший в маразм старик, и тогда после смены замков все прекратится. Либо выяснится, что психотерапевт потерял контроль над собой — и тогда надо держаться от него подальше.
Том позвонил в десять-тридцать. Он сказал, что переменил свои планы относительно бумажной работы и сразу после разговора со мной уехал из дому, а, возвратившись, сначала отправился в ванную, потом на кухню, не глянув, нет ли сообщений на автоответчике. Он был очень огорчен, что спохватился так поздно. Вдруг он был мне нужен?