— Джеки, почему ты так сурова со мной? Почему ты поступаешь наперекор себе самой? Я знаю, ты боишься позволить себе новые удовольствия. А у меня для тебя есть еще кое-что — поверь мне.
— Уходи и больше не возвращайся. Я не хочу тебя видеть.
— Джеки, ты…
Я подошла к телефону и сняла трубку:
— Я позвоню Свини, — сказала я. — Или ты уходишь, или я вызываю полицию.
— Из-за чего? Собираешься пожаловаться на то, что я пригласил тебя на обед? Но это не противоречит законам. Может быть, ты расскажешь им, что я могу иметь тебя всю ночь напролет? — Он усмехнулся весьма зловеще. — Расскажи им, что у тебя было слишком много оргазмов и это не сообразно закону. Скажи, что тебе это не нравится.
Когда я стала набирать номер, дверь открылась и вошла Пегги с покупками.
— А, Том, — воскликнула она. — Как дела?
— Все в порядке, Пегги, лучше не бывает. Как твой мальчишка?
— Ты не поверишь, но они выиграли. И он сделал несколько удачных ударов, но их ему не засчитали, как засчитали бы более старшим.
Он отошел от моего стола и приблизился к Пегги с чашкой в руках.
— Мне это знакомо, Пегги. Я тоже играл с большими ребятами и меня держали на крайний случай.
— Ты думаешь, мне нужно опять поговорить с тренером?
— Конечно. Дэви будет знать, что ты на его стороне — это раз. А во-вторых, тренер обязан будет с тобой считаться, ведь ты будешь настаивать на своем законном праве.
Они еще поговорили в таком духе, он расспросил ее о муже, о детях, о доме. Я села на свое место и попыталась сосредоточиться на работе.
Минут десять он испытывал меня таким образом, потом поставил чашку в раковину и сказал:
— Джеки, увидимся позже.
Я не ответила.
— Джеки, — повторил он.
Я подняла глаза.
— Увидимся позже.
— У меня много работы, Том.
— Нельзя столько работать. Иногда нужно и отдохнуть.
— Не знаю, — сказала я и углубилась в свои бумаги.
— Адвокаты, — сказал Том, обращаясь к Пегги, одобрительно хихикавшей его словам. — Она хочет быть похожей на Роберту.
Наконец он вышел, и мне пришлось приложить усилия, чтобы не свалиться со стула.
— За что это вы его? — спросила Пегги.
Я подняла трубку и набрала номер Сью.
— Пегги, ты можешь продолжать работу, — сказала я. Она что-то проворчала, но в этот момент Сью взяла трубку. — Сью, привет, это Джеки. Вы помните юридический вопрос, который мы с вами обсуждали? Я хочу сообщить что-то новое. Могу я приехать?
— Конечно, — сказала она. — Кто это — мама Боджа или тетя Берта?
— Вполне возможно, что и та, и другая.
— Не знаю, почему я об этом не подумала раньше, — сказала я Сью. — Еще Уортон говорил, что Том изображает из себя неведомо кого, что он пытается убедить всех, что построил свой дом сам, когда на деле сложил его из готовых блоков. Он всем твердит, что он мастер на все руки, оставляет свое имя во всех магазинах, лавках декораторов, на которых работает. Навешивает полки, устанавливает новые жалюзи, делает небольшой ремонт и объезжает маленькие города, разбросанные по всей долине.
— Помогая домашним хозяйкам.
— И затаскивая их в постель.
— А потом убивает?
Пока я не могла ответить на этот вопрос.
— Алло? — сказала Сью, поднимая трубку зазвонившего телефона. — Да, твоя мама здесь и ей очень нужно поговорить с тобой. Откуда ты звонишь? А что ты там делаешь?
Она передала мне трубку, и я повторила ему то, что только что рассказала Сью о последнем посещении Тома.
— Вы знаете, в каких городах он работал?
— Нет. По всей долине, я думаю. Осенью он упоминал Салиду и Пуэбло, но это не маленькие городишки. Он не особенно распространялся об этом. Он только об истории Тома Лоулера много рассказывал. Вам удалось что-нибудь выяснить?
Бодж ничего не ответил на мой вопрос.
— У меня нет достаточных оснований для ареста. Но через пару дней мы будем знать, кто он, конечно, если он не сидел в тюрьме и не состоял на военной службе.
— А если сидел?
— Тогда это немного затянется.
— Бодж, я боюсь.
— Вам лучше уехать из Коульмена.
— Я знаю. Но что же делать?
В этот миг я впервые со всей отчетливостью поняла, что убийца наметил меня в качестве своей цели. Страх был слишком велик, чтобы я могла плакать или обдумывать план отъезда. Знание законов не давало мне никакого успокоения. Сбор улик и свидетельских показаний, достаточных для взятия под арест, — слишком долгое дело. Даже обыск у него в доме мог ничего не дать. Вряд ли он держит веревки и пластиковые мешки у себя под кроватью.