— Ваш клиент пришел.
Я вздрогнул. Морис стоял за моей спиной, рядом — моя дневная добыча. Обложка песочного цвета перешла в левую руку, правую я подал приглашенному. Осталось только забыть о левой руке и идти к столу, а находку положить на колени.
В конце обеда я незаметно взял рукопись, благодаря тому, что клиент принес подробную опись своего состояния и настаивал, чтобы я забрал ее. Я взглянул наметанным взглядом на бумаги клиента и даже полистал их, а затем положил поверх обложки песочного цвета. Уходя, я взял рукопись под мышку и вынес. Казалось, Морис ничего не заметил.
Я совершил это преступление не колеблясь, однако всего не просчитал. Может ли это извинить меня? Поспешу добавить, что сегодня я уже вернул рукопись. Между тем за это воровство я дорого заплатил. Пять дней и пять ночей чтения испортили мне кровь. Пять дней и пять ночей вовлекли меня в жизнь Матиаса Скриба, заставили разделить его тайну, его сомнения, его вопросы. Все это время я спрашивал себя, что должен делать с исповедью этого писателя, из которой узнал, кто мог бы убить философа Клауса Хентца.
Делу всего год. Оно вызвало много шума, о нем знали все: первые страницы газет приводили взволнованные свидетельства, выражали негодование. Смерть Клауса Хентца стала событием. И по сей день трагедия объяснена только частично.
Скриб писал в течение нескольких дней о смерти Хентца. Подробности отдельных отрывков, напряженное повествование, внимание, которое он уделял описанию собственных чувств, вызванных первым впечатлением, — все это я нахожу удивительным. Остается неясным один вопрос, переходящий в навязчивую идею: почему Скриб утаил то, что обнаружил?
Я долго думал над этим и считаю, что нашел причину. Скриб хорош как обличитель, но ему не хватало мужества. Он надеялся, что кто-то другой завершит его работу.
Вот мои аргументы. Скриб вел расследование, докопался до истины, но остановился посреди дороги. В конце он объявил, что мог ошибиться, ибо не уверен в побудительных причинах, а также в том, кто убийца. Если это так, зачем писать выдуманную историю и, более того, зачем скрывать ее? Еще одно противоречие: он использовал Сциллу как сейф. Публичное место, издательская цитадель! В довершение всего Скриб выбрал полку над столом издателя Мессина. Однако с этим все ясно. Это доказывает: он хочет, чтобы его прочли и закончили его дело — сделали заключение, добились признания от преступника и опубликовали. Я уверен, что прав.
Хотелось бы спросить об этом самого Матиаса Скриба ведь он жив, но я его никогда не видел. Может, он сейчас у Сциллы или придет пообедать? Ничего странного поскольку Скриб здесь частый гость. Еще лучше, что эта история здесь началась. Возможно, здесь она и закончится.
Не он ли только что вошел? Мужчина сорока пяти лет — это его возраст. Средней комплекции, волосы темные, твидовый пиджак, светлая рубашка, непринужденный и обаятельный. Я его себе таким и представляю. Не спросить ли у Мориса: Матиас Скриб здесь? Морис вскинет голову, повернется к одному из столиков. Я подойду и скажу Скрибу:
— Почему вы не завершили вашу историю? Надо, чтобы банкир взял на себя эту грязную работенку? Чего вы хотите? Опубликовать ее? Уничтожить? Забыть? Что я должен сделать?
Скриб — странный малый. Он все передоверил другим. Достаточно прочесть его рукопись, чтобы это понять. Думаю, он улыбнулся бы в ответ на мой вопрос.
— Вам решать, я не знаю. Я перестал писать эту историю в прошлом году, отложил ее до времени. Не хватает последней точки. Я ждал, что рукопись найдут и закончат. Я предпочел бы, чтобы это был писатель, но это сделаете вы. Тем хуже.
Это дело изводит меня. Я постоянно думаю о нем. Пять дней и пять ночей ушли на то, чтобы принять решение. Итак, я посвящаю себя этому делу. Ведь не случайно рукопись попала в мои руки. Я принимаю это как знак, как факел, который мне вручили.
Я должен закончить дело Скриба. Потом ему расскажу. Но прежде доведу дело до конца, проверю его расследование, закончу его, если необходимо, но узнаю: правда ли, что Клауса Хентца убили в пятницу 12 мая прошлого года по той причине, на которую намекает Матиас Скриб И я напишу об этом.