Завис, всеми силами отгоняя мысли о том, что стоны доносятся из Юлиной квартиры.
Но сколько бы я ни крутил головой, сколько бы не пытался убедить себя в том, что стоны доносятся из других квартир, всё более чётко понимал, что стоны исходят именно из Юлиной квартиры.
Всеми силами понадеялся на то, что Юля забавляется с вибратором, но между стонами услышал мужское бормотание. Чётко и ясно.
Взгляд в ту же секунду перекрыло красной пеленой.
Не помню, куда и в какую секунду и поставил кружку с горячим чаем. Возможно, вообще сбросил с балкона. Не знаю.
Рванул к двери, чтобы выйти из квартиры и спуститься вниз, но каким-то чудом остановил себя. сжал кулаки и, не сдержавшись, ударил по дверному полотну. Этого оказалось мало.
Мысленно пытался успокоить себя тем, что мы с Юлей друг другу никто, клятв верности не было, нормальных отношений между нами тоже нет. Но тут же отбросил эти идиотские неработающие мысли, понимая, что заслуживаю хотя бы честности.
Маленькой, но, сука, честности.
Могла бы не врать про «эти» дни и честно сказать, что хочет трахаться с кем-то другим.
Я бы, конечно, нихрена не понял, но зато знал бы, что мне больше нечего ждать и не на что надеяться.
Хотя…
Так тебе, пидор, и надо!
Сам-то вчера вечером зачем в клуб ездил? Коктейли попить? Пиздобол!
С другой стороны, у меня не встал бы на другую даже под гипнозом. Потому что вся голова забита кудрявой ведьмой, которая не даёт никакой определенности в том, что между нами происходит. А я даже сам себе не могу объяснить, нахрена мне сдалась эта самая определенность? Для чего? Отношений захотел? Настоящих? Получай, мудень!
Хоть я и отошёл подальше от балкона, но стоны снизу словно специально становились всё громче.
Планку сорвало. Как был, в носках и только джинсах, я вышел из своей квартиры, подошёл к лифту и остервенело стал нажимать кнопку.
Терпения не хватило. Сорвался вниз по лестнице. Стал звонить и стучать в дверь Юлиной квартиры.
Играть в Отелло я не хотел. Мысли о том, чтобы ударить Юлю или причинить ей хоть каплю боли у меня не было. Я просто хотел посмотреть в её синие глаза и увидеть в них, наконец-то, правду.
А вот размозжить голову тому, с кем она там сейчас трахалась — хотелось очень.
Дверь открылась ровно в тот момент, когда я готов был вынести её с петель.
За порогом стоял такой же голый по пояс, как я, мудак. С той только разницей, что этот хрен был в брюках, которые даже застегнуть не успел, и какого-то лешего улыбался мне псевдоинтеллигентной улыбочкой. Типа извинялся за то, что громко ебёт… мою девушку.
Ровно в эту улыбку ему и прилетел мой кулак.
Либо я был настолько зол, либо этот гондон не ожидал, что ему может прилететь по зубам, но одного удара хватило, чтобы его отбросило в стену прихожей.
Я не стал на нём зацикливаться. Широкими резкими шагами прошёл в квартиру, ища взглядом Юлю, чтобы увидеть её глаза и поставить на всём окончательную точку.
С болью в сердце рванул в её комнату, мысленно умоляя, чтобы она не трахалась ни с кем кроме меня хотя бы в своей комнате.
Кровать оказалась заправлена и даже не помята.
На секунду стало легче дышать.
Той же широкой решительной походкой прошёл в кухню-гостиную и опешил, увидев там у дивана смутно знакомую брюнетку, которая, явно голая, прижимала одеяло к груди и ошарашенно смотрела на меня.
— Катя, закройся в какой-нибудь из комнат! — кричал идущий на меня интеллигент с окровавленным лицом.
— Ты что наделал, мудак! — взвилась эта Катя и рванула к полуголому мужику, который пытался запрятать её за свою спину. Но девка упрямо пыталась разглядеть, из какой дырки текла кровь на лице её ёбаря.
— Где Юля? — спросил я, глядя на них двоих и сжимая кулаки. Начал думать о том, что здесь была оргия.
— Какая, нахрен, Юля?! — верещала девка. — На работе она, придурок! А мы друзья её… Русик, больно? Покажи, — кудахтала она.
Ярость и красная пелена с глаз сошли так же быстро, как накатили. Волна облегчения и слабости прокатилась по всему телу.
Это не Юля. Не она. Моя девочка на работе.
Кажется, я даже улыбнулся. А, судя по лицам этих двоих, именно это я и сделал.
Посмотрел на девку и в том, во что она была завёрнута, узнал Варин плед.
Снова захотелось кому-нибудь втащить.
— Это детский плед, извращенцы, — указал я.
— Пошёл вон отсюда! — завизжала темноволосая истеричка. Мужик стоял наготове, чтобы защитить свою ненормальную курицу, которую, похоже, из-за меня не дожарил, оттого она и злая такая.
Игнорируя её вопли, я подошёл к мужику и протянул ему руку для пожатия.