Такого продолжительного и захлёстывающего оргазма я никогда ещё не испытывала. Я буквально захлёбывалась чувствами, взорвавшимися под кожей, заполнившими вены.
После всего он выключил свет, завернул меня в одеяло и крепко обнял. Уткнувшись носом в затылок, полной грудью вдохнул запах моих волос.
— Вкусная, — шепнул сонно, а я еще долго улыбалась в темноте, чувствуя себя в его руках сладким липким сиропчиком.
Утром я проснулась раньше будильника на семь минут и поняла, что за ночь мы с Лёшей практически не поменяли положение, так и проспав в обнимку.
Я повернулась в его руках к нему лицом. Аккуратно чмокнула кончик носа, закрытые глаза и уголок губ парня, который начал забавно морщиться сквозь сон.
— Через семь минут прозвенит будильник, Лёш. Вставай. Подъём, — шептала я ласково.
В ответ он лишь причмокнул губами и сгрёб меня в охапку, вжав носом в свою шею.
Тихо смеясь, я пыталась выпутаться из-под горы татуированных мышц.
Судя по тому, как слегка подрагивала Лёшина грудь, он тоже веселился.
— Я тебя сейчас за сосок укушу.
— Оу! А за писёк?
— Деда плиехал! — услышали мы радостный Варин вопль откуда-то со стороны кухни и замерли, кажется, моментально поседев.
— Твою мать! — выругалась я и пулей выскочила из-под одеяла.
Надела сорочку и сверху халат, не особо заморачиваясь, на правильной ли они стороне.
Рядом прискакивал Лёша, надевая трусы, а затем и джинсы. Брякал пряжкой ремня, за что я готова была прибить его на месте за создание лишнего шума.
Швырнула в него футболку и начала толкать в сторону шкафа.
— Нахрена? — не понимал он, но мне было не до аргументов. Паника диктовала свои правила, и согласно им я должна как можно быстрее замести следы.
— Посидишь тут, пока папа не уедет, — прошипела я, боясь, что нас могут услышать.
— Угораешь?! — Лёша выпучил на меня глаза, уже будучи в шкафу среди моих платьев. Глядя в эти глаза, я шкаф и закрыла.
Прочесала волосы пальцами и, завязав на талии пояс халата, быстро вышла из комнаты на тот случай, если папа решит сразу пройти ко мне.
В прихожей папы уже не было, но по его ботинкам, стоящим рядом с Лёшиными кроссовками, стало понятно, что прятки в шкафу — бесполезно потраченное время. Папа всё прекрасно понял и сделал выводы.
А ружьё в чехле, стоящее ровно между Лёшиными кроссовками, достаточно прозрачно говорило о том, какие именно выводы успел сделать папа.
Состроив максимально невозмутимое лицо, я прошла в кухню, где Варя хвасталась цветами деду, а тот, в свою очередь, придирчиво разглядывал не только их, но и окружающую обстановку на предмет улик.
— А ты почему без звонка и так рано? — нагнала я на себя строгости. Очень сложно было делать вид, что я не чувствую себя девчонкой, пойманной на месте преступления.
Для большей суровости скрестила руки на груди и постаралась смотреть папе в глаза, но не выдержали и секунды.
— А что мне, сигнальные ракеты пускать, чтобы к дочери и внучке приехать? Заехал на полчаса перед приёмом у врача. Не бойся, уже позавтракал. На меня можно не готовить.
— Мне не жалко на тебя завтрак. Просто пытаюсь понять, почему ты без предупреждения? Может, мы с Варей хотели подольше поспать.
Наверное, зря когда-то оставила родителям ключи от квартиры с фразой «приходите в любое время».
— Так я и зашёл тихо. Смотрю, а Варя уже цветы в вазе заливает.
— Я давала цветочкам попить. И твоим цветочкам, мама, тоже дала попить.
— Умница, — натужно улыбнулась дочери, всеми силами стараясь не замечать лужу, собравшуюся на столе под вазами. — Подожди, — опомнилась я и в этот раз смогла посмотреть папе в глаза. — К какому врачу? У тебя что-то болит?
— Мать твоя думает, что болит, — проворчал он, тяжело вздохнув. — Жопу не в том направлении почесал вчера вечером, а к утру мне мать диагноз уже поставила.
— Понятно. А ружьё зачем с собой взял?
— Почистил на днях, теперь пристрелять хочу, раз уж из гаража выехал. Нельзя?
— Как хочешь.
— Ну, что? — папа сел за стол и сложил на него руки, будто собрался начать серьёзные переговоры.
— Что? — не поняла я.
— Ты дурочкой-то не прикидывайся. Я видел кроссовки и куртку.
— И что? Я, может, их в подъезде нашла. А хозяин попросил до утра придержать.
— М-да? — вскинул папа насмешливо брови. — Ну-ну. С пиздежа, значит, утро начинаем?
Вышел из-за стола и прошёл в прихожую. Взял чехол и вынул из него ружьё, направившись в мою комнату.
— Папа, это уже перебор, — шла я за ним.