— Долго думаешь, — услышала я знакомый насмешливый мужской голос.
Внутри всё обмерло. Чтобы ни Варя, ни Лёша, не видели моего лица, я отошла чуть в сторону и процедила через сжатые зубы:
— Какого хрена тебе надо?
— Но-но, дорогая… Разве так разговаривают с отцом своего ребёнка?
— Забыл? Ты лишен прав. И никакого отношения к моей дочери не имеешь, в принципе.
Меня начало крупно потряхивать. Сжав свободную руку в кулак, я спрятала её в карман пальто и пыталась успокоить себя тем, что вонзала в ладонь ногти. Боль отрезвляла и не давала слететь с катушек.
— Лишен, — хмыкнул бывший. Я слышала в его голосе мерзкую улыбку, а фоном — щелчок зажигалки и его протяжный выдох. — Но это не мешает тебе тянуть с меня бабки, Юленька.
— Это называется, алиментами. И, к слову, ты не заплатил ни копейки.
Варя и Лёша весело помахали мне руками, в очередной раз забравшись на самый верх горки.
Кое-как я нашла в себе силы на то, чтобы натужно улыбнуться им в ответ. И даже смогла махнуть рукой. Быстро и смазано, но, похоже, этого им было достаточно.
Лёша подхватывал и страховал Варю, не давая ей упасть или поскользнуться. В принципе, другие два папаши, что были на площадке, делали то же самое со своими дочками, только выходило у них это не так вовлечено и энергично, как у Лёши. По крайней мере, ни один из тех отцов не лез за своей дочкой на самый верх горки и уж тем более не пытался с неё скатиться.
— Кстати, о копейках, — напомнил о себе бывший. — Ты мне должна.
Не удержавшись, я хохотнула.
— Конечно, должна, Серёж. Посадить тебя должна. Ты же в курсе, что условка у тебя ещё не кончилась? А знаешь, что в полиции с лета тебя ждёт моё заявление? Не подскажешь, где ты на этот раз прячешься?
— Знал, что ты соскучилась, — даже не видя его, я могла точно знать, как на его роже сейчас самодовольная ухмылка. — А что, твой пацан не справляется? Кстати, давно ты предпочитаешь помоложе?
— Пошёл ты! — рыкнула я и собралась бросить трубку, как услышала от бывшего слова, заставившие обмереть.
— Я тебя вижу.
— Что?
— И дочку твою вижу. И пацана. Кстати, он реально готов так стараться, чтобы забраться тебе в трусы? Смотри-ка, ему даже не стрёмно изображать, что ему нравится играть с чужой дочкой. Ты освоила ещё какую-то позу кроме бревна?
— Где ты, мудак?
Пульс участился. Теперь мне действительно стало страшно. Я начала крутить головой по сторонам, при этом стараясь не терять из виду Варю.
— Я рядом, дорогая, — с пугающей лаской ответил он. — Если не хочешь, чтобы я стал ещё ближе, послезавтра принеси мне четыре миллиона.
— Больше ничего тебе не надо? — фыркнула я иронично.
— Ты должна мне. Забыла? Из-за тебя я остался без работы, без друзей, без денег… Ты должна мне за испорченную жизнь.
— Свою жизнь ты испортил сам ровно в тот момент, когда показал своё истинное лицо.
— Не выдумывай. Нормальные бабы годами терпят побои и живут счастливо, жертвуя малым. Ты не захотела. Решила открыть рот? Что ж, я свой тоже могу открыть…
— О чём ты?
— Как-то твой пацан подозрительно нежен с моей дочкой. Не находишь?
— Ты больной! — я даже слушать это не стала.
— Я — неравнодушный отец, которого силой разлучили с дочкой. А этот пацан кто ей? Правильно, никто. Подозрительный мутный тип, который не обеднеет, если заплатит четыре мульта. Одна его машина стоит в пять раз дороже. А у него их две. Ещё мотоцикл есть, квартира… Про строительную компанию говорить или ты сама в курсе?
— Ты не получишь ни копейки. Ни от меня, ни, тем более, от него. А свои сказки можешь рассказывать дружкам на зоне, потому что ты только что обеспечил себе новую статью.
— Ну-ну, — он нисколько не испугался и не усомнился в собственной вседозволенности. — Можешь попробовать поиграть со мной, но только не забывай, что я и до дочки твоей добраться могу. Охрана в садике дерьмовая. Ты знала? Можно зайти под видом папаши, забывшего пропуск, и выйти с любым ребенком. С твоим, например. С нашим.
— Думаешь, если ты дебил, то все вокруг такие же? Без моего письменного или прямого разрешения Варю никто тебе не отдаст. Ни один из воспитателей. Да и Варя с тобой никуда не пойдёт. Забыл, что ты для неё никто?
— Ничего. Была бы пацаном, конечно, было бы проще. А так… поноет немного, да как миленькая пойдёт. И, кстати, о нашем интересном разговоре своему бойфренду не рассказывай, — выдохнул он с насмешкой. — А то испугается, убежит ещё. А мне деньги нужны. И раз он так перед тобой стелется, то, думаю, ты с него и десять лямов можешь взять. Но пока попроси четыре. Для первого раза хватит.