Гостиная была обставлена по-спартански просто, но зато окно было огромным, во всю стену, и Хелен сразу придумала, какие занавески она купит с первой же получки, чтобы комната совершенно преобразилась… Спальня была устроена хитро, на чуть более высоком по сравнению с гостиной уровне — в нее вели три ступеньки. Как ни странно, эта небольшая разница по высоте создавала эффект расширения пространства, ну а громадная кровать и вовсе произвела на Хелен неизгладимое впечатление.
Остаток дня она посвятила примерке купленных вещей, купанию в ванне и бестолковым метаниям по квартире. Она бралась то за одно, то за другое дело, протирала пыль, пыталась разместить на полках захваченные из дома мелочи, потом замирала у окна и смотрела на Лондон, потихоньку утопающий в лиловых сумерках…
Короче говоря, очень хорошо, что она захватила с собой будильник. Без него первый рабочий день начался бы с грандиозного опоздания. Благодаря же пронзительному трезвону, в девять часов утра следующего дня Хелен Стоун на трясущихся ногах входила в офис, где ей предстояло работать.
Она на мгновение застыла на пороге офисa, словно пловец перед тем, как нырнуть в ледяную воду. Восемь пар глаз — пять женских и три мужских — с любопытством уставились на нее из пластиковых отсеков-коробочек. А потом раздался веселый голос:
— Гляньте-ка, кого кот принес! Значит, вы — наш новый бухгалтер? Я так и знала, что Сэнди преувеличивает. Меня зовут Милли Блэк.
Невысокая симпатичная брюнетка в обтягивающих джинсах и свободном трикотажном свитере протянула Хелен руку. Ее темные глаза смеялись, но ничего обидного в этом не было. Чувствовалось, что Милли Блэк просто от природы очень жизнерадостна.
Хелен немного нервно улыбнулась в ответ и осторожно пошла к своему рабочему месту. Высокие каблуки она не очень любила, да и практики хождения на них у нее практически не было, но эти туфли вчера были ею куплены из чистой мстительности. Назло блондинистой змее.
А еще на ней сегодня была серая прямая юбка чуть выше колена, кремовая блузка и жемчужно-серый кардиган с серебряными застежками. Губы она красить не решилась, зато глаза подвела и теперь думала только о том, как бы не размазать всю эту красоту.
Впрочем, через полчаса Хелен и думать забыла о том, какое впечатление она производит. Основным чувством, владевшим ею, стала паника. Из лежащих перед ней на столе бумаг Хелен не понимала ничего!
Это были обычные финансовые документы, но от волнения девушка не узнавала их. Все, что она проходила в колледже, разом смешалось у нее в голове, и Хелен тупо смотрела на листок с какой-то сметой, понятия не имея, что с ним делать дальше. Потом глаза ей заволокло слезами, и несчастная в ужасе закусила губу, чтобы не разреветься в голос.
Тень упала на ее рабочий стол, и приятный баритон ласково произнес:
— Все интереснее стало ходить на работу. Никогда не знаешь, что тебя там ждет.
Она вскинула голову — и пропала навсегда.
Перед Хелен стоял не слишком высокий, но прекрасно сложенный молодой человек. Хорошее сложение выгодно подчеркивалось превосходным костюмом, а превосходный костюм, в свою очередь, очень подходил к мужественному и симпатичному лицу… Нет-нет-нет, это в Эшендене могут быть СИМПАТИЧНЫЕ лица, а этот молодой человек, честно говоря, был настоящим красавцем. И при этом ни капли слащавости, женственности — метр восемьдесят абсолютного Мужчины!
Хелен замерла не в самой выигрышной позе — низко пригнувшись над столом и открыв рот. Глаза она вытаращила.
Молодой человек добродушно ухмыльнулся — и стал похож на Антонио Бандераса. Эффект сногсшибательности усилился.
— Дайте, я угадаю. Вы — наш новый бухгалтер? А что же довело вас до такого вселенского отчаяния?
— А… вз-з… смета…
— Вз-з? Ничего насчет этого не знаю. Вз-з никакого не подписывал. Ах, смета! Да бросьте вы ее. Вы просто не с того начали. Давайте попробуем еще раз и с самого начала. Меня зовут Клайв Финли, я ваш непосредственный начальник.
— Ох…
— Лучше. Итак?
— Хелен Стоун. Бухгалтер.
— Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса. Замечательно. Как насчет чашечки кофе и налаживания контакта?
— Но ведь сейчас…
— Упаси боже! Не сейчас. Во время обеденного перерыва. А пока — вынырните из пучины отчаяния. Такие глазки должны только сиять и искриться. Бросьте эту гадость, возьмите вот эту папочку.