То ли капитан не знал точно, то ли не хотел отвечать.
Наконец он все же почти выдавил из себя несколько слов:
– Это параллельно улице Ленина, рядом с Краснознаменным переулком.
Гордеев немного подивился этим названиям, уже становящимся повсюду вчерашним днем, но, поблагодарив, направился к машине.
– А кто вас везет? – крикнул ему вдогонку капитан.
– Простите, – не понял Гордеев.
– Я спрашиваю, кто вас везет? Левак?
– Вовсе нет. Просто аэрофлотовский автобус задерживался, и я попросил подвезти нас.
– Коля, проверь у него документы, – приказал капитан напарнику, махнув в сторону машины.
– Но я вправду не договаривался с ним за деньги. Он просто выручил нас, – несколько растерялся Гордеев.
– За сколько?
– Да бросьте вы, товарищ капитан. Вся Европа ездит автостопом, безо всяких денег и налоговых инспекций. Вроде помогать людям не обязательно за баксы.
Тем временем лейтенант прошел к автомобилю и вел разговор с Юрием.
– Так то Европа! – усмехнулся капитан. – Ну, что права? – крикнул он подчиненному.
– Права в порядке.
– Запиши у этого благодетеля номер на всякий случай, – приказал капитан и скрылся в окошке.
Раздосадованный Гордеев сел в машину, и Юрий тронул.
– Извините, Бога ради, – заговорил господин адвокат, начинавший подозревать, что дальнейшее его пребывание в городе Булавинске станет еще более занимательным. – Конечно, гаишники всюду не ангелы…
– Да меня бесит знаете что? – в сердцах спросил Юрий и, не ожидая ответа, продолжил: – Они же всех, кто в аэропорту левачит, наперечет знают, не один мимо этих просто так не прошмыгнет. А я своего дядьку в аэропорт привозил, он на сельхозавиации полетел. А теперь, чего доброго, Ниппелю скажут, что я у аэропортовских клиентов увел.
– Кто это – Ниппель?
– Вроде бугра аэропортовского. Но аэропорт для него это так – просто чтобы мужики не борзели и не пытались деньгу без присмотра сшибать.
– А лицензии на извоз? Может, их взять, вместо того чтобы Ниппелю платить? – немного сыграл в наивность Гордеев.
– Кто с ними возиться будет? У нас же не Москва! Мужик может заработать от случая к случаю, так ему проще Ниппелю заплатить. Только и Ниппель шестерка.
– А кто же семерка, валет, туз? – полушутливо спросил Гордеев и напрягся. Впереди на обочине стояла «Волга», а возле нее трое, один из которых – угрюмый «качок», подходивший к ним в аэропорту.
Белых «Жигулей» не было.
– Узнаете? Наши знакомые, – спросил Юрий, не ответив на вопрос про туза.
– Узнаю, – пробормотал Гордеев.
Они проехали мимо «Волги», мелькнули лица «качков», которые осклабились, глядя на них, затем уселись в машину – и прежний порядок движения восстановился.
Автомобиль уже ехал по окраинным улицам.
– Куда все-таки рулить? – спросил Юрий, слышавший разговор Гордеева с милиционерами. – В арбитраж, что ли?
«Нет-нет, в прокуратуру», – хотел сказать Гордеев, но передумал, бросив взгляд на часы.
– А вы знаете, где арбитраж? – спросил он.
– Я коренной булавинец, – сказал Юрий с не меньшей гордостью, чем произносят слова «коренной москвич». – Спросили бы меня сразу.
– Тогда поехали сперва в арбитраж.
На улицах города «Волга» то ли отстала, то ли прекратила преследование, и Гордеев смог оценить слова Лиды: действительно, центр Булавинска был хорош своей спокойной, провинциальной красотой, сохранившей черты вековой застройки. Вот и арбитраж помещался в трехэтажном здании, напоминающем архитектурой старую гимназию.
Машин возле него было мало.
Грузовичок «Газель» и «Жигули».
Белого цвета.
Владельцев последнего автомобиля не было видно. Но их физиономии для Гордеева пока были неинтересны. Главное, что номер на этих «Жигулях» совпадал с тем, который был на «Жигулях» из непрошеного эскорта.
– Знаете, Юра, – сказал Гордеев. – Я раздумал. Везите нас прямо в прокуратуру.
Пожав плечами, терпеливый водитель стал молча разворачиваться на неширокой улице.
Глава 7. СТАРШИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ
Активист находился здесь же…
Когда прощались с тезкой, Юрий Петрович попытался сунуть ему пятьдесят тысяч. Тот замахал руками и наотрез отказался взять деньги, несмотря на все увещевания Гордеева и ссылки на стечение обстоятельств.
– Нет-нет, – повторял Юрий. – Зарабатываю и так. А стечение обстоятельств какое-то очень особенное у вас получается. Так что эти деньги вам еще пригодятся.
– Что вы имеете в виду?
– Ну вот тебе! А еще в прокуратуру едете! «Волга» эта, которая за нами кралась, здесь, рядом стоит.
– Где? – Гордеев завертел головой.
– В двух шагах. Сидят скалятся.
– Лида, вы видели? – спросил Гордеев у дочери адвоката.
– Не заметила, – растерянно ответила девушка.
Выяснилось, что в тот момент, когда Гордеев наклонился и завязывал на кроссовке шнурок (он ведь был в городе впервые и не знал, что они подъезжают к зданию прокуратуры), за окном промелькнула уже надоевшая «Волга». Она стояла за полквартала от прокуратуры, в переулке.
– Ну хорошо. – Гордеев спрятал купюру. – Однако я причинил вам немало хлопот, и теперь, видя все это, опасаюсь, что еще не конец.
– А что они мне, работяге, сделают? – беспечно спросил Юрий.
– Надеюсь, что ничего. Однако, если будут какие-то проблемы, вы можете позвонить… Можно, Лида?
– Конечно. – Она достала из сумочки записную книжку, выдернула из нее листок и написала номер. – Вот мой домашний телефон. – И прибавила: – У меня папа – адвокат, может, слышали – Андреев его… наша фамилия.
Юрий хмыкнул:
– Извините, но, к счастью, не слышал. Не доводилось мне пока дела с адвокатами иметь.
– Ну, и не имейте с ними никаких вынужденных дел, – протянул ему руку на прощание Гордеев. – А в дружеской обстановке я с удовольствием выпил бы с вами кружку-другую пива. Или чего покрепче.
– Приведется, так выпьем, – серьезно сказал Юрий и вылез из машины, чтобы помочь своему беспокойному пассажиру и его спутнице выгрузить чемоданы.
В прокуратуре было пустынно. Гордеев представился постовому милиционеру и попросил встречи с кем-либо из руководства прокуратуры.
Нельзя сказать, что милиционер проявил в ответ достаточное рвение. Для начала он напомнил Гордееву, что сегодня пятница и рабочая неделя заканчивается.
– Я знаю, – сказал Юрий Петрович. – Однако хотя бы в силу ваших служебных обязанностей вы должны понимать, что человеку в заключении не все равно, когда он выйдет на свободу – в пятницу или в понедельник.
Невзрачный милиционер преобразился. Было понятно, что он хорошо понимал цену каждой минуты в тюремной камере.
– Допустим, – сказал он. – Но если вы думаете, что гостям из Москвы все можно, то ошибаетесь. У нас здесь…
Он не договорил.
– Я не гость здесь, а вы не у себя дома, а на рабочем месте, – жестко сказал Гордеев. – Я приехал к своему подзащитному и прошу незамедлительно дать мне возможность встретиться или с руководством, или со следователем, который ведет дело моего подзащитного.
Милиционер посмотрел на господина адвоката взглядом, постаравшись сделать его стальным, но не стал продолжать препирательства, а, проверив документы, отправил Гордеева и Лиду в кабинет к старшему следователю Кочерову. Поскольку в летнее время гардероб не работал, чемоданы приезжим пришлось оставить около милицейской вахты. «Что-то еще или то же самое они, конечно, могут мне подсунуть, – подумал Гордеев, – да, может быть, это и к лучшему: первый-то пакетик у Грязнова». За Лидин чемодан не опасался: он по-прежнему был в домодедовской упаковке, настолько нелепой, что незаметно нарушить ее было невозможно.
Старший следователь городской прокуратуры Кочеров встретил их, сидя за пустым столом и пошевеливая сплетенными пальцами рук, которые он вытянул перед собой. Казалось, он ожидал того момента, когда перед ним появятся московские визитеры.
Кочеров привстал в кресле, поздоровался, предложил сесть. Это был довольно высокий, худощавый человек с желтовато-бледным лицом, к особым приметам которого явно относились выдающиеся скулы и серые глаза навыкате.