Крис молчал, и Гермиона нежно прикоснулась к его лицу, думая, как всё это, должно быть нелепо: они оба почти раздеты, возбуждены до предела, и нет никаких причин, мешающих им сейчас сделать то, к чему они шли последние двадцать минут.
К чему они шли, может быть, всю жизнь.
Никаких причин, кроме одной.
— Я хочу, чтобы это произошло между нами уже в новом году, — негромко произнесла Гермиона, надеясь, что Крис поймёт. — Ведь это будет означать, что в новом году мы останемся вместе.
Ей не нужно было слышать его слова. Она и так поняла всё без слов, когда он сильно сжал её в объятиях и мягко коснулся губами обнажённого плеча, натянув на него бретельку платья.
*
За двенадцать часов до Нового года
Драко злился. Меньше всего в этот праздничный день ему хотелось очутиться в Министерстве магии, наполненном суетящимися волшебниками, бегущими, спешащими куда-то. Его уже дважды едва не сбили с ног, трижды толкнули, а один раз даже бесцеремонно обругали, когда он совсем некстати оказался на пути одной из тех воинственных крупных женщин, которые обычно возглавляют тот или иной отдел. И поэтому с каждой секундой он жалел всё больше, что, в очередной раз поддавшись манипуляциям Люциуса, явился в Министерство, чтобы лично вручить «подарки» каждому, от кого зависело финансовое благополучие семьи. Драко даже не слишком дискутировал с отцом: ему не хотелось спорить, потому как с самого утра его голову занимали лишь мысли о Мэри и о её возможной реакции, когда она узнает, кто он на самом деле. Это волновало настолько, что Драко был поражён, как сильно его всё-таки угораздило увлечься этой девушкой. Он постоянно думал о ней, воображая, как она выглядит, размышлял, как всё сложится после того, как часы пробьют двенадцать, а ещё надеялся, что их отношения продолжатся в новом году.
Он искренне в это верил.
Верил, несмотря на противное волнение, сопровождающее его сегодня безотрывно, ведь Драко чувствовал: что-то не так. Казалось, в глубине души он догадывался, что предстоящая встреча с Мэри принесёт ряд сложностей, а может, даже и подозревал, что послужит тому причиной, но не хотел в этом признаваться.
Ожидая лифт, он устало прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Перед глазами тут же всплыл силуэт Мэри, а воображение дорисовало каштановые локоны, тёплые карие глаза, слегка вздёрнутый носик и чувственные губы. Драко нахмурился, осознав, что эта девушка ему знакома. Причём знакома настолько, что за секунду до того, как озарение снизошло бы на него, он резко открыл глаза и уставился прямо перед собой, увидев воплощённый образ из своей фантазии.
«Какого чёрта?» — пронеслось в голове, в то время как образ странно смотрел на Драко, немного хмурился и носил известное ему имя.
— Грейнджер.
Только услышав свою фамилию, она встрепенулась, как если бы кто-то застиг её врасплох, но всё же не отвела взгляд.
Истинная гриффиндорка.
— Малфой, — ответила она, но, когда Драко уже хотел что-то произнести, к Гермионе подлетела стайка щебечущих девиц и окружила её.
Драко лишь хмуро слушал, как те засыпают Грейнджер вопросами, одним за другим, а та неохотно отвечает. И когда лифт пришёл на его этаж, он искренне обрадовался, что сможет убраться подальше от этого чёртового шума, а ещё собраться с мыслями и подумать, какого хрена он вообще решил, что Мэри — кареглазая брюнетка.
Какого хрена он решил, что она похожа на Грейнджер.
Ответ пришёл в миг, когда Гермиона вошла вслед за ним, принеся с собой тот-самый-запах.
Драко почувствовал облегчение, поняв, что все нелепые ассоциации вызваны только тем, что Грейнджер пользовалась теми же духами, что и Мэри. В самом деле, не всем же изготавливать парфюм на заказ?
Двери захлопнулись, и Драко быстро потянулся к цифровому табло, но наткнулся на пальцы Гермионы. Оба отпрянули, как ужаленные, и, так и не нажав на нужную кнопку, встретились взглядами. Только сейчас они поняли, что находятся в лифте одни.
— Тебе какой? — небрежно спросил Драко, стараясь сделать вид, что его нисколько не тронула та внезапно поднявшаяся буря чувств, которую он испытал от простого прикосновения к Грейнджер.
— Девятый, — дрожащим голосом вымолвила она, уставившись на него так, словно Драко исполнил победный танец единорога в брачный период.
Сам не зная почему, он всё ещё стоял на месте и смотрел на Грейнджер, будто увидел впервые. В голове стучало: «Какого хрена ты замер? Какого хрена ты на неё уставился?», и где-то в глубине души уже противно созревал ответ.
— Собралась на свидание? — не своим голосом внезапно спросил Драко, засунув руки в карманы брюк и исподлобья наблюдая за Грейнджер, которая выглядела ещё более привлекательной, чем при вчерашней встрече.
— Собрался вновь острить? — отозвалась она, не двигаясь с места.
Драко замолчал на какое-то время.
Что, чёрт возьми, происходит?
Этот мысленный вопрос вырвал его из оцепенения. Он отвёл взгляд от Грейнджер, шагнул вперёд и с каким-то особым остервенением нажал на цифру девять. Лифт неспешно тронулся вверх, и Драко замер, не решаясь повернуться.
Он чувствовал, как воздух в кабине будто загустел, чувствовал напряжение и это странное ощущение, возникшее, как только они с Грейнджер остались наедине. Он слышал их дыхание, шум поднимающегося лифта, а ещё знал, что прямо в этот момент Гермиона не сводит с него взгляда, прожигающего насквозь.
— Прекрати на меня пялиться, Грейнджер, — рявкнул он, быстро развернувшись к ней лицом.
Тон напугал даже его самого, и потому он не удивился, когда увидел, как вздрогнула Гермиона.
— Думаешь, мне нечем заняться, Малфой? — фыркнула она, залившись румянцем. — Поверь, мне есть на кого смотреть, так что не слишком обольщайся.
— Ах, точно, ты про своего воображаемого бойфренда, — опасно мягким голосом начал Драко, пытаясь заглушить чувство тревоги, поселившееся в груди. — Ну, как там ваши воображаемые свидания? Уже занялись воображаемым сексом, или твоя чопорность не позволяет тебе заниматься этим даже в воображении?
Он ожидал, что Грейнджер разозлится, но вместо этого увидел странный взгляд, который ему не понравился.
— Почему мы всё время говорим обо мне, Малфой? Тебя так сильно задевает тема моих так называемых воображаемых свиданий, что невольно закрадываются подозрения: не у тебя ли самого личные отношения строятся разве что в мечтах?
— Мои личные отношения тебя не касаются, Грейнджер, и поверь, ты последняя, с кем бы я стал обсуждать свои отношения с Мэ… — он осёкся, когда лифт вдруг остановился с громким писком, а глаза Гермионы почему-то расширились.
Сквозь открывшиеся двери кабины ввалилась целая куча народа, радостно пожелавшая им счастливого Нового года и сместившая Драко к Грейнджер, к которой он вынужденно прижался всем телом.
Внутри вновь всё перевернулось, а потом упало, когда он услышал громкий вздох Гермионы, с новой силой ощутил её аромат и понял, что тело, находящееся в такой близи, странно знакомо.
Драко в который раз стало не по себе, и он хотел отпрянуть от Грейнджер, но его лишь сильнее толкнули на неё, и в этот раз в попытке не завалиться он упёрся двумя руками в поручни по обе стороны от неё. Лица сблизились, и они уставились друг на друга с одинаковым ужасом в глазах, задышали чаще и одновременно ощутили эффект дежавю.
Сглотнув, Драко перевёл взгляд на слегка приоткрытые губы Грейнджер, и на какую-то шальную секунду ему захотелось к ним прижаться, чтобы проверить, убедиться, что Гермиона — не Мэри.
Но в следующую минуту двери открылись, и кто-то громко прокричал:
— Девятый! Эй, молодежь, кто из вас выходит на девятом?
В это мгновение Грейнджер словно пришла в себя, тряхнув головой, довольно грубо вырвалась из невольных объятий Драко и протолкнулась сквозь толпу к выходу. Она, спотыкаясь, вылетела из лифта и понеслась по коридору прочь.