Двери уже закрылись, а Драко до сих пор неподвижно стоял, глядя прямо перед собой.
В голове крутился лишь один незаконченный вопрос — неужели…
*
За час до Нового года
В голове крутился вполне определённый ответ: да, Малфой действительно имеет поразительное сходство с Крисом. У него, однозначно, тот же запах, то же тело и… Ладно, так уж и быть — тот же голос. Однако Гермиона до сих пор пыталась себя убедить, нервно расхаживая по квартире с бокалом крепкого вина, что это ещё ничего не значит: в мире миллионы мужчин, имеющих такое же телосложение и рост, а что до парфюма — наверняка Малфою изготавливают его на заказ, причем, вполне возможно, в том самом месте, где и Крису.
«Но как ты тогда объяснишь, что у Малфоя такой же голос?» — ненавязчиво поинтересовалось подсознание.
Гермиона сделала большой глоток и тут же нашла убедительный довод: голоса молодых мужчин вообще зачастую слишком похожи, причём похожи настолько, что сложно определить, кому какой принадлежит. Вот вспомнить хотя бы те моменты, когда она, к примеру, готовила домашнее задание в гостиной факультета, а ребята, развалившись на диване, эмоционально обсуждали матч по квиддичу или какую-то другую важную для них тему. Ведь тогда Гермиона в самом деле не могла отличить голос Симуса от Дина, Дина от Гарри, Гарри от… Да кого она обманывает?!
— К чёрту! — в сердцах выпалила Гермиона и разбила бокал.
За окном кто-то пьяно рассмеялся и стал фальшиво напевать её любимую новогоднюю песню. Многие уже начали отмечать долгожданный праздник, а кто-то ещё не закончил это делать с самого Рождества, так что на улицах и в домах царило веселье. И лишь Гермиона много часов подряд не могла решить, что делать сегодня вечером.
Что делать с тем, что Крис был пугающе похож на Малфоя, а может… и вовсе был им.
Гермиона замерла у окна, наблюдая, как влюблённая парочка, совершенно точно выпившая и счастливая, в обнимку неровно брела по переулку. Иногда кто-то из двоих так и норовил упасть, но другой подхватывал и помогал удержаться с громким смехом. Присмотревшись, Гермиона обратила внимание, как изысканно и дорого была одета девушка, в то время как парень явно не располагал возможностью так выглядеть: его простые свободные брюки, обыкновенная футболка и чистая, но поношенная, полностью расстёгнутая мантия говорили о многом. По всей видимости, эти двое были совершенно из разных социальных кругов, к тому же мужчина был явно старше минимум на десяток лет, а его весьма заметная татуировка на шее и пирсинг в ухе совершенно не вязались с её интеллигентным внешним видом. Ну, если не считать того, что она была немного пьяна.
«Как странно: они такие разные…» — подумала Гермиона.
«…зато счастливые», — вкрадчиво вторглось к ней в мысли подсознание, взволновав что-то в душе.
И в этот миг случилось невиданное: мужчина встал на одно колено и громко прокричал: «Мэри, выходи за меня!».
И она, практически не раздумывая, сказала «да».
Конечно, она сказала «да», только вот Гермиона этого уже не слышала. В ней словно что-то щёлкнуло, и она поняла — к чёрту всё! Если для собственного счастья ей нужно шагнуть в бездну — она сделает это. В конце концов, есть же люди, которые когда-то совершили такой поступок — влюбились не в того, в кого следовало бы, а теперь едва ли жалеют об этом.
— К чёрту всё, — повторила Гермиона, оказавшись в уже почти родном тёмном помещении, где постепенно зарождался Новый год.
Где её ждал он.
*
За тридцать минут до Нового года
Драко не ждал её, не думал, что она появится, но она пришла. Села напротив него, как обычно, вот только одно было другим: она молчала. Не произнесла и слова, словно ждала, что он заговорит первым, но вообще-то он тоже ждал этого от неё, так что круг замкнулся, и в дурацком немом ожидании они провели несколько минут.
Помещение клуба преобразилось: теперь гирлянды светились ярче, огней стало больше, а благодаря подаренным на входе призрачно сияющим брошкам из остролиста ещё можно было запросто сосчитать, сколько волшебников дошли до конца и всё-таки решили посмотреть в глаза человеку, с которым общались в кромешной тьме.
Мэри нервно теребила брошь, приколотую где-то в районе груди, и Драко какое-то время смотрел на её пальцы, едва освещённые мерцающим украшением, после чего понял — нужно что-то делать.
— Что-то делать? Ты о чём? — тихо спросила Мэри в ответ на фразу, сказанную вслух.
— Я к тому, что нет смысла молчать сейчас, когда через какие-то двадцать минут мы увидим друг друга, и всё-таки придётся что-то сказать, — пояснил Драко, стараясь не думать, что, кажется, он уже слышал голос Мэри. Сегодня.
В этот момент к их столику подлетели музыканты, играющие популярные новогодние мелодии, и Драко раздражённо сунул им в мешок десять галлеонов. Прежде чем волшебники рассыпались в благодарностях, Драко торопливо перебил:
— Да-да, вам тоже счастливого Нового года, удачи, радости и прочей ерунды. А теперь, прошу, уйдите.
Спорить с ним никто не стал, и музыканты поспешно удалились, что-то пробормотав про «дурные манеры», а Драко залпом осушил бокал с огневиски.
В эту минуту алкоголь, как никогда, необходим его встревоженному организму.
— Ты не слишком-то любезен, — сухо прокомментировала Мэри.
— Ты только сейчас это осознала? — невесело усмехнулся Драко, и услышал протяжный вздох с той стороны стола.
— Если ты по-прежнему думаешь, что что-то способно меня оттолкнуть, то ошибаешься, — устало откликнулась Мэри. — Тебе не обязательно стараться выглядеть хуже, чем ты есть. Кем бы ты ни оказался, Крис, моё мнение о тебе останется неизменным.
Её голос казался настолько глубоким, уверенным и успокаивающим, что Драко и сам не заметил, как медленно поднялся с места и подошёл к ней, снедаемый сотней колотящих изнутри эмоций, желающих вырваться наружу. Он стоял рядом, глядя на Мэри и борясь с желанием прижать её к себе в отчаянном жесте, который по какой-то причине не смел себе позволить.
Всё слишком запуталось.
Запутался он сам.
Мэри судорожно вздохнула, когда Драко едва ощутимо провёл пальцами по щеке, а затем, склонившись к ней и пропустив волосы сквозь пальцы, притянул ближе к своему лицу. Губы находились всего в сантиметре друг от друга, когда он прошептал:
— Совсем скоро мы узнаем. Под той омелой.
Драко закрыл глаза и медленно прижался в поцелуе к виску Мэри, стараясь обуздать отравленные знанием чувства, после чего сделал пару волевых шагов назад и быстро пошёл к выходу.
Ему необходим свежий воздух. Он почти задыхался в этом тёмном помещении, пропитанном ею насквозь.
Но, когда Драко вышел на улицу, то понял: попытка убежать от неизбежной реальности, которая совсем скоро в любом случае протаранит его своей неизбежностью, не удалась. Ведь где-то в глубине души он чувствовал, что ждёт его, когда свет обнажит неудобную правду, столкнув их с Мэри лицом к лицу: Драко либо умрёт, либо воскреснет. Наверное, умрёт, но хотелось бы…
Он всё ещё задыхался, потому что сам был пропитан Мэри, пропитан её и своими чувствами насквозь, и поэтому поздно что-то менять. Он крупно попал.
И теперь, стоя на свежем воздухе и не ощущая удовлетворения, он признался себе, что на самом деле ему уже плевать. Давно плевать, кем именно она может оказаться, ведь так или иначе она останется собой — той, с кем он по-настоящему хотел быть.
И в этот момент прозрения, наблюдая, как крупные хлопья снега мягко кружат в свете одинокого фонаря, Драко ясно осознал, что именно было его настоящей необходимостью в эти последние жалкие минуты до наступления Нового года. Что именно стало его настоящей потребностью, несмотря ни на что.