Постепенно смех стих, а в душе с каждой секундой стали просыпаться всё новые и новые эмоции, наводнившие голову огромнейшим количеством вопросов, флагманом среди которых был один — что дальше?
Драко видел, как тускнеет улыбка на припухших от поцелуев губах Гермионы, как в глазах постепенно расцветает горечь, а пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. И, когда она, сделав несколько неровных шагов назад, отвернулась и быстро двинулась к двери, Драко подумал, что, похоже, для себя она нашла ответ на интересующий их обоих вопрос.
Сердце ухнуло вниз.
*
За тридцать секунд до Нового года
Сердце встрепенулось. Хотя нет, на самом деле оно едва не выпрыгнуло из груди, когда Гермиона увидела Драко. Конечно, она догадывалась, она предполагала, но всё же и подумать не могла, каким шоком для неё станет тот факт, что Малфой — и есть Крис.
У неё подкашивались ноги, в ушах шумело, и она просто как-то априори знала, что теперь, когда они увидели друг друга при свете, всё кончено.
Малфой не двигался с места, он не сделал и попытки подойти к ней, из-за чего Гермиона решила, что всё-таки лучше уйти первой, чем смотреть, как он не может справиться с отвращением, взращённым годами.
Она предпочла закрыть глаза на то, что в ней самой больше не было и намёка на отвращение или какое-то подобное чувство.
И поэтому, униженная, злая на саму себя, она почти бегом дошла до двери, но, когда потянулась к ручке, почувствовала, что накрыла чью-то ладонь своей. Не сразу осознав, что произошло, Гермиона после аппарации быстро огляделась по сторонам и поняла, что находится на улице, прямо возле входа в тот таинственный клуб, где вот-вот куранты должны были пробить двенадцать.
— Вот видишь, я был прав, — раздался негромкий голос за спиной, и она, резко обернувшись, увидела Драко. Он стоял, скрестив руки на груди, и исподлобья смотрел на неё, пока снежинки медленно кружили над ним, легко опускаясь на тёмную ткань рубашки и светлые растрёпанные волосы.
— Что… ты тут делаешь? — выдавила она первое, что пришло в голову.
— Хочу окончательно убедиться в своей правоте, — ответил Драко, не сводя с неё пристального взгляда. — Знаешь, я не виню тебя, Грейнджер, что ты пошла на поводу у предрассудков. В конце концов, сложно продолжать общение с тем, кто оказался бывшим Пожирателем Смерти.
Гермиона даже открыла рот от изумления.
— То есть это я пошла на поводу у предрассудков?! Кажется, это ты стоял, не двигаясь, и смотрел на меня так, словно банши увидел!
— Сказать честно, ты действительно похожа на банши, — усмехнулся Драко, окинув взглядом её причёску. — Такое ощущение, что вы побывали с ней у одного парикмахера.
Гермиона недоверчиво посмотрела на него. Она ожидала, что Малфой начнёт её оскорблять, унижать, одним словом, даст понять, что их общение было ошибкой. Но вместо этого он вёл себя иначе. Он… шутил. Шутил, как Крис.
— К чему всё это? Ты же меня ненавидишь. Я грязнокровка, Малфой, забыл? Не стоит делать вид, будто тебя это больше не трогает.
От её слов он нахмурился и сделал несколько шагов навстречу.
— Я не делаю вид, Грейнджер, что меня это больше не трогает. Просто меня больше не трогает чистота твоей крови. Мне плевать на это, как и на всё прочее, — нетерпеливо выпалил он, смотря на неё тяжёлым взглядом, — от былой усмешки не осталось и следа. — И единственное, что я хочу узнать: что трогает тебя. Ты меня по-прежнему ненавидишь?
Прежде чем Гермиона смогла что-то сказать, со всех сторон послышались почти синхронные возгласы из окон домов:
«Десять!»
— Нет, — вскинула она голову.
Драко, улыбнувшись уголками губ, сделал едва заметный шаг в её сторону.
«Девять!»
— Презираешь?
— Нет, — тряхнув головой и сама того не замечая, робко шагнула она ему навстречу.
«Восемь!»
— Считаешь придурком? — продолжил Драко, прищурив глаза.
— Отчасти, — вскинула бровь Гермиона и позволила себе слегка улыбнуться.
Боже, она сошла с ума! Она флиртует… с Малфоем.
«Семь!»
— Так и знал, — ухмыльнулся Драко. — Но всё-таки я прав? Ты стала относиться ко мне иначе, когда узнала, кто я?
Гермиона медлила с ответом.
«Шесть!»
— Нет, — наконец честно сказала она и тут же перехватила инициативу. — А что насчёт тебя, Малфой? Ты сможешь со мной общаться, как прежде, зная, кто я?
«Пять!»
— Нет, — просто ответил Драко и, до того как Гермиона успела окончательно разочароваться, добавил: — У меня куда более далеко идущие планы.
«Четыре!»
— Значит, предрассудки не смогут нам помешать? — рискнула спросить Гермиона, хотя никогда не любила рисковать.
«Три!»
— Уверен, что нет, — нахально заявил Драко. — И вообще, я считаю, у нас осталось не так много времени, чтобы тратить его на глупые вопросы, Гермиона.
«Два!»
— Ты не прав, Драко, — с улыбкой отозвалась она, сделав акцент на последнем слове. — У нас ещё куча времени.
«А раньше ты считала иначе, влюблённая дура», — ехидно протянул внутренний голос, который Гермиона беззлобно заткнула.
«Один!»
— И ты не боишься перемен? Ведь всё изменится, Грейнджер, я уверяю тебя…
Но он не успел договорить, потому как толпа радостно закричала «Ура!», встречая Новый год, а Гермиона просто прижалась ко рту Малфоя губами, думая, что это и будет ответом на его вопрос.
*
Через пять минут после наступления Нового года
Через пять минут после наступления Нового года Гермиона поняла три вещи.
Во-первых, они с Малфоем практически изувечили её квартиру: свалили в прихожей вешалку, сбили на пол увесистую папку с копиями годовых отчётов, а ещё разбили многочисленные колбы, банки, сосуды, разлив, рассыпав их содержимое, когда Драко весьма бесцеремонно смахнул их на пол с рабочего стола, куда тут же грубо припечатал Гермиону своим телом, попутно расстёгивая молнию на платье и покрывая поцелуями шею.
Во-вторых, они оба наплевали на предрассудки. Окончательно послали их к чёрту вместе с прошлыми обидами, а судя по словам Драко, ещё дальше, чем просто к чёрту, в тот миг, когда пересекли порог её спальни, второпях стаскивая одежду и шепча друг другу жаркие слова. Они спотыкались об его брюки и её платье, на ходу пытаясь их полностью скинуть с себя вместе с бельём, путались в именах, но наслаждались осознанием, что теперь они точно могут позволить себе абсолютно всё.
И, в-третьих, в мгновение, когда Драко, так и не добравшись до кровати, резко прижал её к стене и нетерпеливо закинул её ногу к себе на бедро, а затем одним мощным движением заполнил Гермиону до конца, она совершенно ясно поняла одно: они всё-таки будут вместе в новом году.
С каждым новым толчком, с каждым её, а может, и его новым стоном, одурманивающая мысль всё отчётливее отдавалась в висках: «В новом году мы будем вместе».
И ещё, ещё подаваясь бёдрами навстречу, впиваясь ногтями в спину, отпуская происходящее и встречая его, она снова думала: «В новом году мы будем вместе!»
А потом, уже на грани, в шаге от пропасти, в шаге от безумия…
— Мы будем вместе в новом году? — вслух произнесла Гермиона наивный вопрос, постепенно теряя над собой контроль (наконец-то она убедилась, что не только пальцы Драко способны творить настоящие чудеса).
Ответ последовал не сразу.
— Возможно. Но я бы хотел, чтобы мы были вместе… — в итоге напряжённо начал Драко, но уже не смог договорить, потому как наступил момент, когда она и сама не смогла бы его услышать.
И лишь спустя какое-то время Гермиона поняла: да, то Рождество действительно должно было стать особенным, и теперь она знала, что так и случилось.
Она знала это, как и то, что слово, не озвученное Драко, состояло из шести букв.
Этим словом было «всегда».