— Приветствую вас, мисс… — слегка склонив голову, она вопросительно посмотрела на Гермиону.
— Грейнджер, — тихо подсказала та, справившись со странным волнением, охватившим её. — Гермиона Грейнджер.
— Очень приятно, мисс Грейнджер. Могу я звать вас Гермиона?
Получив в ответ утвердительный кивок, незнакомка спокойно продолжила:
— Меня зовут Эйлин, и я сегодня буду вашим проводником. Как я понимаю, вы пришли к нам впервые?
Гермиона вновь кивнула, пытаясь понять, можно ли начинать жалеть, что вошла в ту дверь.
— В таком случае я вам немного расскажу о том, куда вы попали. Это закрытый клуб для очень узкого круга, Гермиона, поэтому то, что вы нашли его, уже говорит: вам нужно оказаться здесь сегодня, когда начинается первый день сеансов.
— Сеансов? Простите, я…
— Чуть-чуть потерпите, и я всё объясню, — мягко коснулась её руки Эйлин, и Гермиона невольно отметила, насколько нежным и почти невесомым было это прикосновение, дарящее спокойствие. — В обычное время здесь функционирует небольшое кафе, в котором вы всегда можете вкусно поесть, насладиться живой музыкой или потанцевать. Но раз в сезон, начиная с Рождества, мы устраиваем сеансы, или, иными словами, свидания вслепую.
Эйлин ненадолго замолчала, словно ожидая реакции Гермионы, мысли которой были лишь о том, какого чёрта она здесь делает. Как-никак меньше всего на свете ей сейчас хотелось знакомиться с каким-то неизвестным мужчиной, чтобы потом целый вечер выслушивать его сальные шуточки и терпеть безуспешные попытки забраться к ней под юбку. Ведь именно такого плана типы ходят на подобные вечеринки?
— Не пугайтесь, свидания — это не всегда встречи с романтической подоплёкой. Многие из наших гостей во время сеансов находят себе верных друзей и продолжают общаться долгие годы. Хотя случаев воссоединения двух ищущих сердец всё же намного больше.
— Значит, здесь я должна буду с кем-то знакомиться? — с лёгким презрением в голосе спросила Гермиона, представляя, как буквально завтра же местные газеты с удовольствием будут смаковать новость о том, что Гермиона Грейнджер, героиня войны и лучшая подруга Гарри Поттера, долгое время состоявшая в отношениях с не менее известным Роном Уизли, решилась на адюльтер в канун Рождества.
— Да, но это будет не обычное знакомство, и, поверьте, вы не разочаруетесь, так как благодаря магии нашего клуба вы встретитесь с человеком, который сможет помочь вам, а вы, в свою очередь, поможете ему. Вы же не случайно пришли сюда, верно?
Эйлин загадочно улыбалась, а Гермионе постепенно стало казаться, что она ввязывается в какую-то сомнительную авантюру, ведь туманность речей проводника слишком напоминала изъяснения Трелони, а в некоторых случаях — и Луны Лавгуд. Странное место, окутанное мраком, непонятное знакомство, которое каким-то образом должно ей в чём-то помочь… Что следующее? Гадание на кофейной гуще или поиск нарглов, приводящий к просветлению и счастью?
— Гермиона, я вижу ваши сомнения и знаю, что предрассудки, прочно укоренившиеся в сознании, не дают вам отпустить себя и довериться ощущениям. Скажите, разве вы чувствуете опасность?
Прислушавшись к себе, Гермиона с удивлением обнаружила, что в действительности опасности она не чувствовала, но ведь должен быть в чём-то подвох?
— Никакого подвоха, — мягко ответила на мысленный вопрос Эйлин, чем поразила Гермиону, и в этот момент её лицо озарилось странной улыбкой. — Просто есть одна особенность. Во время сеансов, которые будут проходить ежедневно в течение недели до Нового года, вы не сможете видеть собеседника, а он, соответственно, не сможет разглядеть вас, как, впрочем, и остальных присутствующих. Вы не будете знать его имя, а своё также сохраните в секрете ровно до момента, когда до Нового года останется всего минута. Именно тогда помещение озарится светом, и вы, посмотрев друг на друга, узнаете, с кем общались всё это время. Правила уже много лет остаются неизменными, что помогает нашим гостям за неделю узнать и воспринять друг друга, не опираясь на внешность или статус, иными словами, увидеть друг друга настоящими, а не погребёнными под множеством ярлыков, навязанных временем и обществом. Ваш собеседник может быть кем угодно: знаменитым врачом, бедным студентом, богатым чиновником или просто заплутавшим странником. Но какое это будет иметь значение, если вы почувствуете духовную близость с ним?
— А если я не почувствую? Если мне не понравится тот, с кем я познакомлюсь в темноте? — из тысячи вопросов выловила Гермиона первый, пришедший в голову.
— Это практически исключено. Магия места чувствует вас и ваше настроение, а я чувствую магию, и поэтому проведу вас прямо к тому столику, где вы встретите правильного человека, общение с которым исцелит вашу душу.
Теперь Гермиона поняла, почему Эйлин сказала, что она проводник. Видимо, она обладала какими-то исключительными способностями к эмпатии, хотя, с другой стороны, это могло также означать, что она обладает исключительными способностями к актёрскому мастерству.
— Значит, мне нужно будет приходить сюда каждый день? — испытывая противоречивые чувства по поводу услышанного, спросила Гермиона.
— Если захотите узнать, с кем общались всё это время — да. Иначе вы никогда не услышите имя незнакомца.
— А если я с ним договорюсь о встрече за пределами клуба до Нового года?
— Исключено. Если вы или ваш собеседник случайно или намеренно нарушите правила клуба и откроете свою личность, то на обоих вмиг подействует заклятие забвения, а сами вы окажетесь в парке неподалёку и никогда не вспомните, что были у нас в гостях. И, конечно, вряд ли вы когда-либо встретитесь с тем человеком вновь, а если и встретитесь — ни за что не узнаете друг друга.
Гермиона задумалась. Вопросов всё ещё было слишком много, но хотя бы на основные она получила ответы.
Всё это казалось странным, пугающим и неизвестным. В сущности, оно таким и было, но, кажется, впервые за долгие годы Гермионе захотелось попробовать что-то рискованное. К тому же никто не поймет, кто она, не услышит имени и не увидит лица, если она сама не захочет этого. Ей нечего терять.
— Сегодня Рождество, Гермиона, и оно обязательно станет по-настоящему волшебным, если вы согласитесь, — мягко вторгся в её размышления голос Эйлин, которая подала ей магический контракт с прописанными условиями участия в сеансах.
Как странно и удивительно: ещё утром Гермиона была уверена — сегодня Рон решится на смелый шаг. Но в итоге это сделала она сама, совершив немыслимое: она поставила подпись.
*
Было ощущение, что коридор никогда не закончится. Эйлин шла впереди, её длинные тонкие локоны, покачивающиеся при ходьбе, призрачно мерцали в тусклом сиянии свечей, а тёмное марево ткани, обволакивающее фигуру, делало её похожей на прекрасный морок. Гермиона молча следовала за ней, пытаясь унять волнение, бушевавшее в груди: мало ли куда они направляются? Вдруг она оказалась в доме шизофренички и, оставив роспись в этом странном контракте, подписала себе приговор — и это Рождество станет последним в её жизни? Постепенно начали доноситься слабые звуки музыки, и чем дальше Гермиона шла, тем яснее, помимо этого, улавливала отголоски разговоров и весёлый смех, что заставило её немного успокоиться.
— Вот мы и пришли. Добро пожаловать в наш клуб, Гермиона! — отвлекла её от мыслей Эйлин, остановившись возле высокой чёрной двери, а уже в следующую секунду распахнула её, жестом приглашая войти.
Гермиона робко сделала несколько шагов и на миг растерялась, оказавшись внутри незнакомого помещения. Теперь она ясно слышала живую музыку, исполняемую на саксофоне и рояле, различала приглушённые, а иногда и весьма громкие голоса посетителей и вкрадчивые слова обслуживающего персонала. Она чувствовала запах ели, смешанный с лёгким ароматом дорогих вин и тонким духом аппетитных блюд, а ещё невесомые нотки чьего-то парфюма. Она ощущала свежесть и прохладу зала, атмосфера которого обволакивала и заставляла увериться, что всё хорошо, что здесь ей будет хорошо. Но было одно «но»: Гермиона не видела. Она не видела абсолютно ничего, за исключением маленьких свечей, вероятно, обозначавших путь до танцпола и столиков, которые, судя по звучащим голосам, расположились по всему периметру помещения. Кроме этого, в дальнем углу мягко мерцали притушенные огоньки на пушистой, нарядной ёлке, парящей в воздухе, рядом с которой, очевидно, играли музыканты на небольшой сцене, а центр зала венчала омела, расположенная под самым потолком и источавшая удивительный свет. Гермиона задержала на ней взгляд, а когда перевела глаза вниз, то с удивлением обнаружила, что с трудом, но всё же может различить силуэты нескольких пар, плавно покачивающихся в такт чарующей мелодии.