— Всё в порядке.
И тогда, глубоко вздохнув, Гермиона всё же опустила одну руку, а второй вернулась к линии лба, после чего пальцем аккуратно провела по идеально прямому носу Криса, замерев возле рта. Это вырвало её из странного наваждения, и в миг, когда она почти отняла пальцы, Крис вдруг перехватил её ладонь и еле заметно прикоснулся губами к запястью.
Гермиона громко вздохнула, ведь мимолетная ласка, едва ощутимая в кромешной тьме, отозвалась в теле одурманивающим трепетом. А в следующую секунду он мягко притянул её за талию и нежно поцеловал в шею, опалив кожу горячим дыханием.
Этого хватило, чтобы оживить в Гермионе такие эмоции, которые она уже и забыла, что может испытывать.
Это приводило в ужас!
Ей не положено чувствовать это к тому, кого она едва знает. Это неправильно, глупо, опрометчиво… И снова неправильно.
Не сказав ни слова, Гермиона отстранилась от Криса и сделала несколько шагов назад, пытаясь успокоиться. Кровь прилила к лицу, а кожа покрылась мурашками.
— Мне нужно идти, — дрожащим голосом тихо сказала Гермиона и чуть ли не бегом направилась к выходу.
Сердце стучало как сумасшедшее.
Она страшилась чувств, эмоций, ощущений, которые рождались рядом с Крисом. А ещё ей было стыдно, что эти лёгкие поцелуи вызвали в ней намного больше вожделения, чем все ласки Рона, которыми он одаривал её во время прелюдий.
И смущённо осознав, что невесомые прикосновения вызвали желание близости с мужчиной, которого даже никогда не видела, Гермиона испугалась.
Она боялась перемен.
*
За три дня до Нового года
Драко не боялся перемен. Его странное знакомство с Мэри словно дало ему новый смысл существования после того, как он потерял прежний, так что перемены были лишь к лучшему. Он с легкостью велел домовым эльфам ответить отказом на все приглашения на предновогодние светские мероприятия, хотя раньше с удовольствием ухватился бы за возможность лишний раз проявить себя и укрепить свою, как он думал, «положительную репутацию». Раньше бы он, получив эти письма, рассыпался в благодарностях и лично ответил на каждое из них, но сейчас ему было всё равно. Все его прежние идеалы рухнули, когда Драко понял: он бессилен перед мнением толпы, и ему как-то придётся смириться и жить с тем, что для всех он по-прежнему хоть и оправданный, но всё ещё Пожиратель Смерти.
Для всех, кроме Мэри, которая воспринимала его таким, какой он есть. Она не знала, кто он, как выглядит, и, возможно, только поэтому была добра к нему. Общение с ней давало Драко возможность стать обычным парнем, а темнота, плотно окружавшая их, помогала ещё и ощущать себя настоящим: он не пытался произвести впечатление, выглядеть лучше, чем был на самом деле. Он просто оставался собой, со своими недостатками и дурным характером, со своими интересами и не всем понятными увлечениями. И как же это чертовски приятно: знать, что он общается с той, кто его понимает. И, когда они жарко спорили или же с упоением что-то обсуждали, ему хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.
А вчера, в какой-то момент, внезапно пришла мысль, что он желал бы дотронуться до Мэри. Драко не задумывался, как она выглядит в реальной жизни, но как-то априори был уверен, что она красива. Просто знал, что человек с такой чистой душой не может быть уродлив, хотя раньше такая мысль никогда бы не пришла ему в голову, ведь он был уверен, что внутренне сам давно прогнил насквозь, в то время как свою внешность едва ли мог назвать заурядной. Когда-то он даже всерьёз считал себя красавцем, искренне изумляясь, почему девушки роем не вьются вокруг, а выбирают кого-то вроде Уизли. Сейчас прежние размышления казались бредом, и Драко был уверен, что за эти несколько дней после Рождества переосмыслил многие вещи, чего не делал несколько лет. Вероятно, он менялся? Или же менялись его чувства к Мэри?
«Просто она верит, что ты лучше, чем есть на самом деле, и тебе хочется соответствовать её ожиданиям».
Этот простой ответ на его мысленный вопрос одновременно обескуражил и странно воодушевил Драко, и он, следуя внезапному порыву, пригласил Мэри на танец. И когда она согласилась, когда их тела соприкоснулись, он понял, что ещё никогда танец ему не доставлял такого удовольствия. Было что-то чарующее в этом моменте: они вдвоём, в темноте, без права видеть друг друга, но с правом чувствовать, и Драко был бы последним кретином, если бы упустил шанс хотя бы тактильно понять, какая Мэри.
А Мэри оказалась хрупкой невысокой девушкой с длинными густыми волосами и нежными руками, от прикосновения которых Драко бросило в жар. Она так чувственно касалась его, что он просто не мог не думать, как, должно быть, Мэри умеет дотрагиваться до мужчины при иных обстоятельствах. Ему было до странности приятно ощущать её пальцы на коже, и каждое движение отдавалось всё нарастающим напряжением где-то в районе паха. Драко на полном серьёзе верил, что начал сходить с ума, когда почувствовал возбуждение от весьма целомудренных прикосновений практически незнакомой ему девушки. И хотя второе не было таким уж удивительным обстоятельствам: он ведь не святой, и в его жизни бывали связи на одну ночь, но первое точно настораживало. Но когда её пальцы едва дотронулись до его рта, он не думал ни о чём, а лишь испытывал потребность ощутить её кожу, прикоснуться к ней губами, поддавшись восхитительному тонкому аромату, исходящему от её запястий. И ему захотелось большего, гораздо большего.
А в следующую минуту Мэри сделала то, что он ожидал меньше всего: она ушла.
И Драко вмиг почувствовал себя полнейшим придурком. Конечно, он мог бы догадаться, что Мэри не из тех девушек, что при первом же желании мужчины преступить черту бросаются тому в объятия. Она недавно рассталась с парнем после пятилетних отношений, а потому неудивительно, что он спугнул её внезапным грёбаным порывом.
Идиот!
Поэтому сегодня Драко почти не надеялся, что она вновь придёт в клуб.
Но она пришла, села напротив и, прежде чем он смог что-то сказать, произнесла:
— Извини меня.
Драко даже слегка приоткрыл рот от изумления. Он не ослышался?
— Я поступила глупо. Мне не нужно было уходить, хотя, наверное, не стоило и вовсе прикасаться к тебе… — смущённо продолжила Мэри.
— Всё в порядке. Это я повёл себя как…
— Ты повёл себя как любой мужчина на твоём месте, — твёрдо сказала Мэри. — Я сама перешла дозволенную грань и из-за своего любопытства спровоцировала тебя на… неправильные вещи.
Её слова больно кольнули Драко, но он сделал вид, что всё в порядке.
— Всё в порядке, — озвучил он свою мысль. — Если ты не против, я закажу вина.
Музыканты играли исключительно рождественские песни, ёлка так же была освещена неяркими огнями гирлянд, а народа в клубе словно стало больше. Казалось, Рождество задержалось в этом месте ещё немного, щедро даря своё праздничное настроение всем вокруг, и постепенно неловкость в общении Драко с Мэри сменилась на привычную непринуждённую атмосферу. Они избегали тем, связанных со вчерашним вечером, и не пытались узнать больше о внешности друг друга. Лишь периодически бой часов извещал о том, что в беседе незаметно проходит час за часом, бокал за бокалом пустеет, и в какой-то момент Драко пришла мысль, которую он как на духу озвучил: