Что делать дальше? Шиманди, прихрамывая, спустился по бывшим цветочным клумбам на площадь, далеко стороной минуя предмостные укрепления. Что делать?.. У входа в кабачок «Матяш» на тротуаре, разметав руки в стороны, лежал военный. Венгр, старший лейтенант…
С трудом Шиманди перевернул на спину тело убитого офицера. Спеша и потея от страха, кое-где нетерпеливо разрывая швы, он стащил с окоченевшего мертвеца шинель и напялил на себя. На счастье, он был почти одинакового сложения с убитым. Хоть под шинелью скрыть ненавистный всем черный мундир и зеленую рубашку венгерского фашиста… На голову Шиманди натянул «трофейную» пилотку и поспешил было прочь, как вдруг новая мысль вернула его к убитому. Обыскав офицера, Шиманди нашел в грудном кармане мундира бумажник с документами, сунул его к себе в карман, а свой вместе с украшенным венгерской свастикой кольцом и галстуком спустил в щель канализационной решетки подле тротуара.
Прислушался. На улице Лайоша Кошута еще стрекотали отдельные автоматные очереди, слышался топот бегущих ног. Постреливали и в Бельвароше. Но он все же решился пойти на улицу Ваци. Наугад вошел в первое же открытое парадное, поднялся по лестнице. Дом, насколько удалось разглядеть в багряном сумраке, почти не пострадал; не было только окон. Увидев настежь распахнутые двери одной из квартир, Шиманди вошел и осторожно стал обшаривать стены передней. В это мгновение рядом послышался слабый шум, и он испуганно замер. Прошло не более полминуты, но они показались ему бесконечными, эти тридцать секунд. Шум повторился — и успокоил его: то были легкие шаги женских ног.
— Есть здесь кто-нибудь? — спросил он.
— Да, пожалуйста, — отозвался испуганный голос.
Рука Шиманди наткнулась на дверь, нащупала ручку. Вероятно, голос шел оттуда, из комнаты. Он коротко щелкнул карманным фонариком и на секунду увидел молодую женщину, которая укладывала в чемодан платья, кофточки.
— Сударыня! — С мольбой торопливо зашептал Шиманди. — Не могли бы вы дать мне что-нибудь… переодеться… в гражданское. Все равно во что, в любое старье… Я венгерский армейский офицер, и я не хочу угодить в плен. Я здешний, пештский. У меня жена, дети. Умоляю вас — помогите! Довольно с меня всего этого, я не хочу в плен! Ведь это, кто знает, на сколько лет еще!
Женщина, взяв его за руку, провела в соседнюю комнату. Рука ее дрожала от только что пережитого испуга, но шаги были быстрые, уверенные. Она распахнула платяной шкаф и, пока Шиманди переодевался в темноте, успела рассказать ему, что и ее муж артиллерийский офицер, лейтенант. Угнали куда-то на запад, и вот уже дна месяца ни слуху ни духу.
— Вы, случайно, не знали моего мужа? — И она назвала фамилию и место, где служил ее муж. — Вы сами-то в каких войсках служили?
Шиманди растерялся и не знал, что ответить. Женщина повторила свой вопрос и, не получив ответа, заподозрила недоброе. Фонарика у нее не было, и она щелкнула зажигалкой. Язычок пламени осветил кучу сброшенной Шиманди одежды — черный мундир, зеленую рубашку.
— Вы… вы — не армейский офицер! — запинаясь, воскликнула женщина. — Вы нилашист…
В ее голосе, в ее глазах были все те же смешанные со страхом отвращение и ненависть, которые он уже видел на лицах тех, в убежище.
И Шиманди, схватив лежавший на полу автомат, выстрелил в женщину…
Он бежал вниз по лестнице, подбадривая себя злорадной мыслью: пусть все думают, что это русские ее… В руке у него был узелок, в узелке — его форма и кое-какие безделушки, подвернувшиеся под руку. Спустившись вниз, старательно испачкал свою новую одежду о грязную стену, измазал в копоти лицо и руки, а затем, сжавшись, почти оцепенев, ждал, когда же придет конец этой леденящей, страшной ночи… С первыми же лучами рассвета он вышел на улицу.
По Бельварошу сновали русские солдаты в белых маскхалатах: выкатывали на огневую позицию орудия вдоль набережной Дуная, нацеливали на Буду дула минометов. Другие, с собаками на поводке, обходили улицу за улицей, выискивая мины. Сквозь завалы на узеньких мостовых с трудом протискивались, а больше стояли у создававшихся пробок грузовики и подводы с припасами. Разумеется, никому и дела не было до чумазого, согнувшегося в три погибели штатского, тащившего на спине узел — вероятно, со своим немудрящим, уцелевшим после бомбежки скарбом. Да и путь его был не дальний. Не дальний?.. Как далеко была улица Лоняи, где он жил всего несколько дней назад! Шиманди, еще стоя в подъезде, перелистал документы обобранного им убитого офицера: Дежё Шимор, старший лейтенант… Все бы хорошо, да вот волосы в документах названы русыми… И Шиманди стал припоминать, перенес ли он домой из мастерской вместе с другими парикмахерскими принадлежностями и краситель для волос.