В этот момент Сара Новак поняла, что я на ее стороне. В ее взгляде я увидел признаки волнения. Я был ее спасительной соломинкой, и она прекрасно осознавала это.
Она изо всех сил потянула наручники, но не сдвинула радиатор ни на миллиметр.
Д'Изола рассеянно посмотрел на нее:
— Приберегите силы для крыс, капитан Новак. Вам они скоро понадобятся. Что до вас, милый Алекс, вы отдадите мне картину.
На этот приказ я не отреагировал. Томмазо Д'Изола вялым жестом достал револьвер.
— В этой комнате нет ковра, Алекс. С кафеля кровь смывается очень хорошо. Соответственно, я могу всадить пулю вам в сердце, и это никого не напугает. Поверьте, если вы немедленно не отдадите мне картину, я так и сделаю.
В ожидании вмешательства Тененти я не шелохнулся. Из коридора послышались шаги, и я повернулся. Тененти действительно шел ко мне, но он был не один. Другой человек шел за ним, приставив пистолет к его затылку.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы узнать этого человека, которого я видел накануне по телевизору, — и все потому, что он был одет в обычный костюм.
Кардинал Марини толкнул Тененти ко мне и встал рядом с банкиром. Ангельское выражение на его лице сменилось высокомерной улыбкой. Стоявший передо мной человек был не кандидатом на папский престол, а заказчиком убийства моей матери.
В этих обстоятельствах я затруднялся найти в нем хоть какое-то обаяние. В любом случае ясно было одно: учитывая, как умело он манипулировал толпами, передо мной стоял чемпион мира по лицемерию во всех весовых категориях. Не найди он свое призвание в религии, из него вышел бы отличный актер.
— Я пришел вовремя, не так ли? — осведомился он по-итальянски. — Я увидел какого-то бродягу, слонявшегося вокруг клиники, и пригласил его на праздник.
— Прости, Алекс... — вздохнул Тененти.
— Ничего. Следовало ожидать, что этот гад придет не один. Вот он и появился в сопровождении начальничка собственной персоной... Какая честь для нас, кардинал. Обычно вы поручаете грязную работу наемным убийцам.
— А на сей раз я решил лично убедиться в том, что вас уничтожат. Это большая самонадеянность с вашей стороны — думать, что нас можно так легко поймать в ловушку. Да посмотрите вы на себя! Дряхлый левак и безрассудный сирота! Команда, заведомо обреченная проиграть! Особенно вы, Алекс. В этом вы очень похожи на своих родителей. Они погибли из-за собственной глупости, а ваша глупость позволит вам очень скоро присоединиться к ним.
— Что это значит? Что вы сделали с моим отцом?
— Добиться его экстрадиции было проще простого. Только так мы могли вынудить вас прибыть сюда, причем с картиной. Несмотря ни на что, он был еще слишком опасен, чтобы мы оставили его в живых. Ну, вот мы и решили ускорить его кончину на несколько недель. Он испустил дух еще до того, как самолет приземлился в Риме. Трагическое, но необходимое событие. Когда все уляжется, власти опубликуют сообщение о смерти, составленное по всей форме. Покажите ему, Д'Изола.
Банкир достал из внутреннего кармана пиджака снимок и показал мне. Обнаженное тело моего отца лежало на каталке в морге.
Я швырнул фотографию на пол и, не раздумывая, бросился на Марини.
— Сволочь! — заорал я, занося руку для бокового удара.
Священник наставил револьвер мне в грудь. Мой кулак так и замер в воздухе.
— Еще один шаг, Алекс, прошу вас. Еще один шаг, и я, наконец, смогу убить вас. Я так давно мечтаю покончить с семейкой Канторов. Ваш гнусный род угаснет вместе с вами. Но прежде чем сделать это, я хочу убедиться, что вы принесли нужную картину. Проверьте, — приказал он банкиру.
Томмазо Д'Изола вырвал у меня из рук тубус и развернул полотно на столе.
— То, что надо, — подтвердил он.
— Отлично. Подержите-ка их на мушке, будьте так любезны.
Марини убрал пистолет в карман и подошел к автопортрету Орацио Борджанни. Несколько секунд он смотрел на него, потом вынул из кармана маленькую бутылочку и вылил ее содержимое на картину. Над полотном поднялась тонкая струйка дыма: кислота уничтожала, слой за слоем, лак и краски.
Затем кардинал Марини поднял голову и посмотрел на нас.
— Ну что, игра закончена? Я еще не понял, каким образом эта картина попала к вашей матери, но это не имеет ни малейшего значения. Через несколько месяцев я стану Папой. Отныне ничто не препятствует моему избранию. И ничто больше не препятствует тому, чтобы вы оставили этот мир. Где вы намерены исполнить приговор, друг мой?
Д'Изола дулом револьвера указал в сторону коридора.
— Там есть одно подходящее местечко. Я как раз распорядился, чтобы на этой неделе переложили полы. Яма вырыта, осталось только залить цементом. У меня есть все необходимое.
— Отлично. Идите вперед, я буду замыкать шествие. Алекс, будьте так любезны, освободите капитана Новак. Я обещал ее Д'Изоле, но она пригодится нам, чтобы засыпать могилу. Я с удовольствием нажму на курок, но орудовать лопатой — на это я не способен.
Марини бросил мне ключи от наручников. Я освободил Сару Новак и помог ей встать. Она яростным жестом содрала с губ полосу скотча.
— Простите, что втянул вас во все это... — прошептал я.
Она покачала головой.
— Этот подонок снимал, как умирала Наталия! — воскликнула она, указывая на Томмазо Д'Изолу, выходившего из комнаты. — Я видела, что он с ней сделал. Они не могут так просто отделаться.
— Нас может спасти лишь чудо.
— Нас могла бы спасти пушка.
И, как бы опровергая ее слова, банкир, словно привидение, медленно воспарил к потолку. Его ноги в английских, сшитых на заказ туфлях бесшумно молотили по воздуху.
Огромная рука легла ему на шею и стала наклонять ее вбок, пока шейные позвонки не переломились с сухим хрустом, а потом безжизненное тело Томмазо Д'Изолы упало на кафельный пол.
Перед нами появилась зверская рожа, которую я узнал бы среди тысяч. Я не понимал, откуда тут мог взяться Бронко.
— Пригнись! — заорал он.
Мы одновременно бросились на пол. Последовала перестрелка, показавшаяся мне бесконечной. Осколки кафеля летели во все стороны. Комнату окутало густое и удушливое облако гипсовой пыли. Наверное, если когда-то действительно настанет конец света, он будет выглядеть именно так.
Когда в комнате, наконец, снова стало тихо, над нашими головами раздался насмешливый голос Дориана Гуччи:
— Я же вам говорил, как мне не хватает боев по всем правилам! Не валяйтесь тут как свиньи. Все кончилось. Поднимайтесь.
Я встал и осторожно осмотрелся. В нескольких сантиметрах от меня поднимались на ноги Сара Новак и Тененти. К моему великому удивлению, никто из нас не пострадал. Нас покрывали куски гипса, но ран не было.
— Черт побери... — пробормотала Сара Новак.
— Вы в порядке? — спросил я.
Она кивнула и выпрямилась. Бронко, стоявший перед нами, держался за плечо. Пуля большого калибра прошла навылет. Алая кровь растекалась по груди его кожаной куртки. Бритоголовый, корчась от боли, сполз на пол.
В глубине души я подумал, что это не так уж и плохо. Теперь дважды подумает, прежде чем векидывать руку в нацистском приветствии. Но тем не менее я присел перед ним на корточки. В конце концов, он спас мне жизнь. В день Страшного суда будет что положить на другую чашу весов.
— Все нормально, Терминатор?
— О себе подумай, трепло...
Фраза завершилась стоном.
— Но ты же не собираешься падать в обморок?
Этот вопрос свидетельствовал о некоторой мелочности с моей стороны, но ведь пару дней назад этот кретин меня чуть было не придушил. Мне было трудно испытывать к нему хоть малейшую жалость, особенно когда я увидел, что на его бритом черепе вытатуирована свастика.
— Вали отсюда... — пробормотал он, сжав зубы.
Даже раненный, Бронко был в состоянии поддерживать беседу на высочайшем интеллектуальном уровне. Значит, его случай был небезнадежен.
У наших ног валялся труп Томмазо Д'Изолы. Однако трупа кардинала я не увидел.