— Не надо. Тогда соглашайся и уходи, — ответила она. Или ты можешь попрощаться со своей драгоценной семьей.
— Они и твоя семья тоже. Глаза Татьяны потемнели.
— Моя семья погибла, когда я была ребенком. Хотя я не буду наслаждаться их смертью, они необходимы, чтобы получить то, что я хочу. Я оценивающе посмотрела на нее.
— А мне говорят, что это я расчётливая сука.
— Прими решение, Елена, — сказала она.
— Почему бы просто не убить меня? — удивилась я.
Брови Татьяны поднялись в легкой тревоге.
— И потерять такой же острый ум, как у тебя. Нет-нет.Ты придешь к нам, — сказала она. Почему ты так сопротивляешься? Разве ты не хотела уехать все это время? Зачем останавливаться сейчас?
Я посмотрела вниз на Роксану и Данику, все еще державших оружие наготове. Мои глаза продолжали двигаться, остановившись на животе.
Зачем останавливаться сейчас?
Татьяна тихо рассмеялась.
— А, понятно.
Когда я снова посмотрела ей в глаза, она понимающе улыбалась, как будто все поняла. Ее рука ласкала живот, это движение было слишком любовным, чтобы соответствовать ее кровожадному выражению лица. Я ничего не ответила.
— Я медленно теряю терпение, Елена, — сказала Татьяна. Останься и будь причиной смерти Роксаны и Даники или уходи и спаси их жизни.
Я обхватила рукой живот, как будто это давление могло остановить яму внутри меня. Я открыла рот.
— Я...
— Мама? Тетя Лена?
Мы оба обернулись, мои губы приоткрылись в ужасе. В нескольких футах от неё, одетый в свой Человек-паук в пижаме, стоял Антон. В его пухлой ручонке лежал брошенный пистолет.
Елена Фальконе
30
— Антон, детка. Татьяна ласково махнула ему рукой. Отдай маме пистолет. Я сделала шаг вперед, привлекая его внимание.
— Антон, оставайся там. Не двигайся.
На его лице отразилось замешательство от противоречивых инструкций. Его голубые глаза метались между нами, ожидая, что мы примем связное решение.
— Милый, — засуетилась Татьяна. Отдай маме пистолет. Ну же, это небезопасно. Антон поднес пистолет ближе к груди, такой вульгарный в его невинных руках.
— Мама? — Его голос звучал неуверенно. Даже ее сын почувствовал изменения. Татьяна сделала усилие, чтобы смягчить выражение лица, надевая маску, которую носила десятилетиями.
— Антон, детка. Громкий шум разнесся по всему залу.
Он сотрясал окна и люстры, грохотал по деревянным полам и оштукатуренным стенам. За этим последовали крики, затем два выстрела. Я бросилась к окну, отчаянно желая что-нибудь увидеть.
Даника вскочила на ноги с пистолетом в руке и встала над упавшим мужчиной, Роман стоял слева от нее. Позади нее Артем обнимал Роксану за талию, выражение его лица было чудовищным. Браток Константина пересек сад, направляясь к дому. Я повернулась к Татьяне.
— Теперь игра окончена.
— Пока еще нет, — прошипела она.
Она повернулась к Антону. Отдай маме пистолет!
Она хотела было схватить его, но Антон отшатнулся.
Пистолет упал. То, что произошло дальше, произошло в мгновение ока, но каким-то образом , казалось, что прошло тысячи лет.
Я скорее услышала, чем увидела, как пуля вылетела из патронника. И увидела, как Татьяна согнулась пополам, схватившись за живот.
Ее крик сотряс комнату.
Мой разум пришел в себя раньше, чем сердце. Недоверие и ужас держали руки вокруг моей груди, крепко сжимая. Но это было невозможно... Антон тоже начал кричать.
Татьяна откинулась назад, вытянув вперед руки.
Ее руки, словно только что выкрашенные, были покрыты красным лаком. Кровью.
— Антон! Я подошла, чтобы схватить его. Он упал в мои объятия, и его маленькое тельце прильнуло к безопасному месту. Его плач не прекращался, звуча в моем ухе как сигнал тревоги. Татьяна упала на стену, от шока широко открыв глаза и рот. Ее живот...он истекал кровью.
— Надави на рану, — выплюнула я. С Антоном на руках я попыталась подойти к ней, попыталась прижать ладони к ране.
Татьяна оттолкнула меня.
Прежде чем она успела сказать что-то еще, мое имя пронеслось по коридорам.
— Елена!
Мой Константин.
Я выкрикнула его имя в ответ. Секунду спустя он появился в коридоре с пистолетом в руке и убийственным выражением лица.
Его светло - карие глаза потемнели от одержимости, а черты лица исказились от ярости. Уже не обаятельный политик, теперь кровожадный зверь, который пришел к власти на спинах трупов. Он тут же навел пистолет на Татьяну.