— Ты думаешь, что ты хорошая, Елена? Она послала мне ядовитый взгляд:
— Если бы ты знал, какой я могу быть злой, то не спрашивал бы о таких глупостях. Я ухмыльнулся.
— И какой же ты можешь быть ещё ?
— Спасибо, — пробормотала Елена, держа руку на затылке. Секунду спустя она отступила назад, снова обратив свое внимание на Филиппу.
Елена хотела было возразить, но вдруг странно притихла. Неуверенность промелькнула на ее лице. Филиппа быстро перевела взгляд с одного на другого.
Быстро придя в себя, Елена повернулась ко мне щекой, ее способ сказать мне, чтобы я отвалил, фактически не говоря слов. Жаль, что у меня не было планов быть где—то еще, ну, где-то почти в такой же веселой компании.
— Оставим Мисс Козлову с ее работой, — сказал я. Щеки Филиппы порозовели.
Елена поджала губы, но спорить не стала. Ей не терпелось углубиться в лабораторию. Мы оставили Филиппу. Женщина тихо поблагодарила Елену за помощь, и мы прошли дальше в комнату. Елена пробежала глазами по лаборатории, ее брови нахмурились, когда она увидела пакеты с товарами в форме кирпичей.
— Эта лаборатория производит героин, — ответил я, прежде чем она успела спросить.
— Я знаю, — сказала Елена. Я почувствовала запах маковых зерен.
Мы дошли до конца комнаты, которая также оказалась самым тихим местом. У стены стоял свободный письменный стол, на котором валялись полузабытые вещи. Но все же достаточно близко к раковине и газовым точкам, чтобы быть полезным.
— Ты так и не сказала мне, зачем тебе вообще нужна лаборатория, — сказал я, пока она осматривала оборудование.
Не поднимая глаз, Елена ответила:
— Я не хочу вселять в тебя надежду. Я сомневался, что она так рассуждает.
— Хотя я ценю твою заботу, я не идиот. Я понимаю тяжесть состояния Татьяны. Елена поставила на стол стакан, который держала в руках.
— Если я тебе задам вопрос, что побуждает тебя задерживаться в Нью-Йорке?
— Я думаю, это тебя удивит. Она посмотрела на меня через плечо.
— Я и не говорю. Рано или поздно она мне все расскажет, и нет смысла ее пугать. Страх перед возвращением в Чикаго был слишком велик.
— Очень хорошо. Если ты будешь держать меня в курсе, — сказал я. И не обманывай меня насчет товара. Елена фыркнула.
— Поверь мне, это дерьмо меня не интересует.
— Не любительница наркотиков? Одно из правил Таддео или твое собственное?
— Люди, которые делают это дерьмо, безумны, и явно не знают, что в этом есть, — отрезала Елена.
— А, может быть, ты и права, — задумчиво произнес я.
Но как иначе они могли бы расслабиться или почувствовать прилив энергии? Как еще они могли забыть о причитающейся на следующий день арендной плате, о разбитых сердцах, о бесполезном стремлении сделать что-то важное? Губы Елены напряглись.
— Может быть, у тебя с ними больше общего, чем ты думаешь.
— Может быть, мы оба знаем, — отрезала она, впиваясь в меня зелеными глазами. Или делить характеристики с простыми людьми ниже тебя?
Я почувствовал, как мое собственное раздражение слегка зашевелилось. Неужели она действительно думает, что я один из них? Что-нибудь меньшее, чем король?
— Что ты знаешь о простом народе, Елена?
— Больше, чем ты.
— В этом я искренне сомневаюсь. Улыбнулся я ей. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе, как много знаю. Она закатила глаза.
— Не трать зря время. Я не хочу это слышать.
— Мы увидим. Высокомерие в моем тоне заставило ее напрячься. А пока наслаждайся своей лабораторией. Мое первоначальное предложение остается; если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.
Елена повернулась обратно к установке. Очень тихо, так тихо, что я почти подумал, что мне показалось, что она что-то пробормотала
Казалось, наука была путем к привязанности Елены.
Я отбросил эту мысль, попрощался с персоналом и покинул лабораторию. Роман уже переговорил с охранниками на месте и велел им не спускать с нее глаз. Держите ее в безопасности и подальше от любого знания, которое может скомпрометировать мою операцию. Роман был непривычно молчалив, пока мы шли через сад.
— Говори , Роман, — сказал я сквозь свежий Октябрьский ветерок.
— Мне нечего сказать. Я рассмеялся.
— Я знаю тебя с тех пор, как ты был подростком. Тебе есть что сказать. Роман подошел ко мне с жестким выражением лица.
— Она тебя отвлекает, Костя. Моя улыбка застыла на лице.
— Неужели ?
— Ты никогда не водил женщину в лабораторию или на экскурсии. И ты , конечно, никогда не позволял никому говорить с тобой так, как это делает Елена.