Ты еще не готов взять такую ответственность в свои руки.
Адреналин, бурлящий в моих венах, требовал подпитки. Мои пальцы чесались обхватить горло моих братьев, чтобы наказать их за все отвратительные, но мирские грехи, которые они совершили против меня.
— Возможно, — сказал я, слова были слишком ручными, чтобы передать животный инстинкт глубоко внутри. Но и они тоже. Федор умоляюще посмотрел на меня.
Он пытался мне что-то сказать, но шум крови в ушах и стук сердца мешали мне сосредоточиться и понять, что происходит. — Ты не идиот. Здесь тебя никогда не примут как пахана. Ты слишком молод, слишком идеалистичен. Это не твое королевство.
— Речь идет не о том, что, — я сказал.
Все, что ты делаешь, касается твоего будущего, Константин. Ты родился с большим честолюбием, чем Бог. Федору удалось вырубить Виктора, старый бригадир упал без сознания на пол.
— Не рискуй всем своим темпераментом, тем характером, который ты держишь себя под контролем. Подожди, наберись терпения и планируй. Я посмотрел на отца сверху вниз.
— Они убьют меня за то, что я убил его, — просто сказал я. Возможно, я намерен защищаться.
— Потом бежать. Я резко повернул голову к Федору.
— Я никогда, ни от кого не убегу.
— Тогда каков твой следующий шаг? Быть убитым? — Спросил Федор. Ты станешь тем паханом, которого я ждал всю свою жизнь, чтобы служить тебе.
Я не поставлю это под угрозу, позволив тебе сделать такую глупость. Я почувствовал, что успокаиваюсь. Расчетливые мысли и рациональные идеи становились все более чёткими и понятными.
— Возможно, вы и правы. Я зажал галстук между ладонями, чувствуя, как шелк успокаивает мой гнев. Федор всмотрелся в мое лицо.
— Что ты будешь делать дальше? Наконец, на моем лице появилась улыбка.
В течение многих лет я планировал свой уход, позволяя моим голодным братьям сражаться за остатки павшей империи наших родителей, как хищные звери без воображения, которыми они были.
И все это время я буду становиться умнее, богаче и могущественнее. Я представлял себе Наташу, видя перед собой будущее, которое она имела.
Нет, у меня не было желания брать родину, временное вложение. Это не было, никогда не было, моей судьбой.
Я не хотел, чтобы воспоминания о некогда великой братве, золотом веке матушки — России, загоняли в мои снежные дни.
У меня были другие амбиции, другие желания.
Пусть они утопают в своей ностальгии, — подумал я.
Потому что пока они это делают, пока Наташа растет, я буду строить свою империю.
Я построю империю, которая никогда не падет, над которой никогда не будут смеяться и которую никогда не забудут.
Тот, которым мой будущий сын будет бояться править, так бояться, что никогда не посмеет задушить меня галстуком. Я обернул шелк вокруг шеи, идеально завязав его узлом. На фоне моего разорванного свитера и помятой униформы это выглядело почти комично.
— Пришло время строить нашу империю. Я перешагнул через упавшее тело отца.
Давайте начнем.
Елена Фальконе
1
Мне снова приснился отец. Он лежал передо мной, разинув рот и широко раскрыв глаза. Цвет смерти окрашивал его лицо, дымчато-серые вены виднелись под кожей. Между его губ, обвиваясь вокруг языка и зубов, ползли полоски лиан, колючих и покрытых листвой.
Из носа, из ушей, из глаз. Растет откуда-то, чего я не вижу. Его грудь начала быстро вздыматься, вульгарная в своей неподвижной смерти. Ребра треснули, кожа порвалась, пуговицы рубашки разорвались, и все выше и выше тянулся распустившийся цветок, с лепестков и листьев которого капала кровь.
Я протянула руку, схватила стебель и выдернула его из его груди так же легко, как выдергивала из грязи. Я не почувствовала ни шипов, ни цветочного запаха, когда поднесла его к носу.
«Конечно, нет», — подумала я, глядя на своего мертвого отца. Это всего лишь сон. Я проснулась .
Я заметила, как прогнулся матрас, потом тяжелое одеяло и мягкую подушку под моей головой. Вздымающаяся и опускающаяся грудь Таддео, его храп. Мягкий свет, льющийся из-за занавесок. Я раздраженно потерла глаза.
Еще один плохой сон, — подумала я.
Еще один плохой сон — ну, плохое воспоминание.
Мне даже не нужно было заглядывать в календарь, чтобы узнать, каков был счет.
Я скрупулезно вела счет, хотя это было число, которое я никогда не забуду.
334 дня прошло с тех пор, как я в последний раз спала ночью.
«Какое совпадение», — подумала я, ведь я так долго была замужем. Даже мой внутренний голос сочился сарказмом.