Улыбка Константина была низкой и мрачной.
— Ты же ученая. Почему бы тебе не проверить свою гипотезу?
Я открыла рот, чтобы возразить, но была прервана.
— Прости! Роксана бежала вниз по лестнице, ее бледная кожа была ярко-красной. Распущенные локоны рассыпались по шиньону. — Нам лучше идти, а то мы опоздаем.
Она остановилась и перевела взгляд с Константина на меня. Ее лицо застыло. — Я вам не помешала?
— Нет. Давайте пойдем, — сказала я.
Константин кивнул и махнул рукой вперед, приглашая нас идти впереди. Всю дорогу до машины я чувствовала на себе пристальный взгляд Константина.
Теперь я знала, что чувствовал кролик, заметив в темноте пару лисьих глаз.
Театр оперы и балета Стейтен-Айленда представлял собой грандиозное архитектурное сооружение с колоссальной Латинской архитектурой и прекрасными картинами на крыше.
Золото прорисовывало богато украшенные потолки и арки, как будто кто-то изящно очертил структуру.
В тот момент, когда мы прибыли, сотрудник провел нас в отдельную ложу. Он смотрел на всю сцену и симфонию, главное место. Красные бархатные сиденья были мягкими, и нам предложили шампанское и доску сыров через несколько секунд после того, как мы сели.
Волнение Роксаны было очевидным. Она открыла программу Между нами двумя, обсуждая главных танцоров и различные действия. Этот балет она видела много раз, но никогда не теряла к нему любви.
То, как она говорила о музыке и истории, было достаточно фамильярно и понимающе, что я спросила:
— Ты была балериной? Роксана напряглась, и я немедленно получила ответ.
— Э-э...когда я была совсем маленькой. Она сложила программку.
— Я гораздо лучший зритель. Правда, Костя? С другой стороны от Роксаны Константин ответил:
— Блестящий зритель. Один из лучших. Она довольно улыбнулась.
— Константин большой кокетник. Ее глаза метнулись ко мне.
Она выглядела так, будто собиралась что-то добавить, но в зале потемнело, и ропот толпы прекратился. Занавес поднялся, и на сцену хлынули прекрасные танцовщицы.
Их костюмы сверкали, когда они поворачивались и прыгали, физическая трудность их движений заставляла выглядеть легкими и ритмичными.
И все же на протяжении всего балета, несмотря на душераздирающие Соло и стремительный кордебалетный танец, я чувствовала Константина рядом.
Физически нас разделяла Роксана, которая была слишком увлечена танцем, чтобы замечать что—то еще, но его присутствие было запечатлено в моем мозгу.
Всякий раз, когда он поднимал руки, чтобы хлопнуть, или ерзал на стуле, мое внимание немедленно переключалось на него. Его слова повторялись у меня в голове.
Ты же ученая. Почему бы тебе не проверить свою гипотезу?
Когда я повернула голову, чтобы посмотреть на него, он уже смотрел на меня.
Елена Фалькон
13
После бурного финала мы с Роксаной нырнули в ванную. Женщины спешили мимо в облаках духов, смех и высокие голоса разносились по дамским комнатам и коридорам.
Я не возражала. Мне просто нужно было быть подальше от пахана. Роксана и я присоединились к концу очереди.
Телохранитель Роксаны, Михаил, маячил в конце коридора, выражение его лица было свирепым, но он прекрасно понимал, что ему не позволено входить в дамскую комнату. Его даже отчитывали пожилые женщины за то, что он находился в непосредственной близости от туалетов.
— Тебе понравилось? — спросила Роксана.
— Это было мило. Я почти ничего не помнила.
Это раздражало, как зрители должны были сложить кусочки вместе, соединить истории и временные рамки сами по себе. Наука не ожидала, что ты сделаешь все это.
— Я думаю , костюмы были классные. Роксана рассмеялась.
— Я ценю твои усилия.
Я заставила себя улыбнуться, удивляясь самой себе за то, что смягчила свои истинные чувства, чтобы не дать Роксане расстроиться.
Ты только что просидела два часа под классическую музыку, — сказала я себе. У тебя мозги поджарились
Может быть, потому, что я видела любовь Роксаны к балету, тоску в ее глазах, когда она смотрела на балерин. В некотором смысле я понимала это чувство.
Моя любовь к науке всегда была вне досягаемости, отнята у меня из-за традиционных правил моей семьи. Ни поощрения, ни колледжа. До тех пор...Я выбросила его из головы, не желая идти туда прямо сейчас.
— По крайней мере, ты не ушла на полпути, — задумчиво произнесла она. Когда я однажды убедила Романа пойти со мной, он даже не дошел до второй сцены, прежде чем встать и уйти.