— К черту протокол, — рявкнул Роман. Мне плевать на
планы Костика и на то, кто наследует после него, черт, мне даже все равно, кто это сделал. Он болен, ему нужно
лекарство. Давайте, блядь, найдем его.
— Как только станет известно, что Костя болен, что братва
уязвима, вся организация окажется в опасности. Мы даже не
можем начать расследование того, как это произошло, кто
попал к нему сюда, в наше святилище, не привлекая внимания
к ситуации, — спокойно сказал Артем. Я тоже недоволен, Роман, но не стану рисковать Костиной империей из-за того, что ты не умеешь рассуждать здраво.
Роман рявкнул на Артема.
— Ты ...
— Я сделаю это.
В комнате воцарилась тишина. Несколько раз моргнули в мою сторону, как будто забыли, что я в комнате. Я рукой зачесала Костину шевелюру назад и повторила свое предложение. Доктор кашлянул.
— Хм, это сложный химический процесс. Это не может быть
сделано в вашем саду за домом.
— Если Елена говорит, что может это сделать, значит, может.
Заговорила Роксана, ее элегантный голос дрожал от волнения. Артем резко перевел взгляд на меня.
— Что тебе нужно?
— Это смесь анти-дигоксиновых фрагментов
иммуноглобулина ... — начал Доктор, но Роман перебил его:
— Что это за чертовщина?
— Это от овец, иммунизированных ДДМА, — ответила я.
— Тогда я найду тебе самую здоровую гребаную овцу в
мире, Елена., — сказал Роман, не совсем понимая, но пытаясь
помочь.
Я прижала руку ко лбу Константина. Было странно и неловко показывать свою привязанность перед его семьей, но мое сердце трепетало от чего-то, что я не могла распознать, но и не могла отрицать. Мой подбородок задрожал, когда я прошептала: я скоро
вернусь, Кон. Если ты умрешь, пока меня не будет, я убью
тебя.
Даже находясь в бессознательном состоянии, я могла бы поклясться, что его губы изогнулись в улыбке.
Никто меня не беспокоил. Или, может быть, так оно и было, но я не слышала их из-за своей сосредоточенности.
Туман окутал меня, засасывая в туннель из бактерий, клеток и нанограмм. Мой мозг работал на полную мощность, усваивая годы знаний за несколько часов. Если бы я не смаргивала слезы на каждом шагу, то, возможно, наслаждалась бы этим.
Роман и Даника сопровождали меня. Оба были непривычно молчаливы,опять же, может быть, они разговаривали, а я их не слышала, но я чувствовала давление их глаз на своей спине.
Я не беспокоилась об их гневе, если я испорчу лекарство.
Я думала только о Константине.
Работая, я чувствовала его присутствие.
Я слышала его голос в ушах, чувствовала его губы на своей коже. Иногда, когда я ловила свои волосы, я чувствовала, как его пальцы переплетаются вокруг прядей, или когда я дергала их. Близости, которая у меня никогда не было, никогда не хотела, должна была быть выращена между нами двумя.
Как растение глицинии, соединение начиналось медленно и утомительно, первая веточка сформировывалась из очень небольшого количества. Но с течением времени, питаемые вызовами и пониманием, виноградные лозы становились все сильнее и больше, забираясь в мое сердце, душу и разум.
Теперь не было никакого спасения, ни одной ветки, которую можно было бы перерезать, чтобы разорвать связь между нами. В моей голове сформировалось слово.
Четыре буквы, один слог. Но я отказывалась произносить это вслух; я даже избегала произносить это в уме.
Я сомневалась, что Константин почувствует такое расположение ко мне, когда узнает все мои маленькие грязные
секреты.
Я отогнала мысли об этих самых секретах, отогнала прочь образы отца и Таддео. И Татьяны. Позже у меня будет время разобраться с последствиями своих действий, но сейчас
мне нужно было помочь Константину, спасти Константина.
Все остальное не имело значения.
Отмеряя и наливая, я почувствовала иронию ситуации. Как часто я исполнял те же самые сеты, но с другим намерением?
Вместо того, чтобы причинять вред, я использовала свой мозг, чтобы помочь и исцелить. Сохранить.
Через несколько часов после захода солнца лекарство было закончено. Я завернула шприц в тряпку, отчаянно желая, чтобы с ним ничего не случилось, и протянула его Роману. Он только сказал:
— Пойдем. Доктор протянул руку за лекарством, но я
отказалась дать ему его.
— Я сама сделаю это, — прорычала я. Он моргнул за
стеклами очков, словно удивляясь моей свирепости, и
поспешно кивнул.
— Конечно, конечно. Позвольте мне провести вас через это...