Я и Лялечка в последний раз сели на коней и выехали за окраину Далдонограда. Там спешились и опять долго прощались. И перед тем как окончательно расстаться, Игогока напомнила:
— Если, вдруг, понадобимся, обязательно разыщи нас! Я знаю, ты можешь, ты же Чёрт!
После чего пара наших любимцев рванула вперед, навстречу свободе. А я понял сразу две вещи: что означает выражение «С места — в карьер», и что Звездюлина никогда бы не победила в гонках, если бы они состоялись, не смотря на свою секретную прыть.
— Мы же и сами ведь знали, что они уйдут, ведь, правда, Андрюша?
— Конечно, правда.
— Только не знали что так рано…
Возвращались мы молча и не спеша.
Визитерши
Практически весь день мы находились в трапезной зале. И я понял почему она так называется. Не было ни завтрака, ни обеда, ни ужина. Вернее, они были, но плавно перетекали один в другой, превращаясь в непрерывную трапезу.
Августейшие женихи с невестами не баловали нас своим длительным присутствием, только спускались иногда за провиантом и снова удалялись в покои, чему мы были несказанно рады. Подозреваю, они специально не пользовались услугами лакеев, чтобы лишний раз взглянуть на наши скромные персоны. Кабалки и Тусопиха так же не было. С трудом удалось уговорить их играть свою свадьбу во дворце. Они сказали, что будут, но только на чуть-чуть, а потом смоются в лесную избушку.
Когда, озираясь, в трапезной появилась Фрюся, причем одна, все немного удивились.
— Лялечка, мне надо с тобой поговорить.
— Сначала, скажи, ты кто?
— Фрюся.
— Значит, все-таки нужен турнир и море мужиков?
— Нет. Я о другом.
— Внимательно слушаю.
— С глазу на глаз бы…
— Не хочу.
— Ну, пожалуйста.
— Фигушки.
Лялечка была не в духе и не собиралась придумывать приемлемую отговорку. Она еще не отошла от горечи разлуки с Игогокой и Брыкунком. Фрюся долго смотрела на Далдона, потом тяжело вздохнув, махнула рукой.
— Я пришла чтобы подписать контракт.
— Какой контракт?
— О продаже своей души.
— Зачем?
— Потом все равно потребуешь. Вы, Чёрти, ничего за просто так не делаете. А за то, как ты меня облагодетельствовала, одной души будет мало. Но у меня больше нет.
— Мне не надо.
— Как?!
— А, вот, так.
— Нет, уж, давай подписывать! А то явишься потом, когда я уже позабуду, что тебе всем обязана, и потребуешь!
— Не бойся, не явлюсь. Можешь оставить себе свою душонку навсегда. Я вообще такими делами не занимаюсь.
— Почему?!
— Не мой уровень. Что это такое, купля-продажа душ? Скучно. Этим несмышленые Чёртенята занимаются. Если бы я захотела, тут такие очереди бы стояли душепродавцев. Пришлось бы менеджеров нанимать, в три смены работать и брать только оптовые партии. Но я Чёрт не душепокупательный, а пугательный. Видишь, какая я страшная?
— Ага.
— Да?.. А сама-то давно в зеркало смотрелась?
— Только что. Перед тем, как спуститься. — Фрюся расцвела самодовольной улыбкой.
— Тогда другое дело. Все, свободна.
— Погоди. Может, тогда свечку какую в твою честь поставить? Только скажи какую и где.
— Иди отсюда.
— Скажи! — Фрюся сердито притопнула ногой. Явившись смиреной просительницей, готовой заложить душу, царевна начинала психовать. Еще бы, все получалось не по ее, и плевать, что лучше, чем ожидалось.
— Ладно, скажу. В мою честь свечки не ставят, а вставляют, самые толстые.
— Куда?!
— Себе в тыкву! Если через секунду ты будешь еще здесь, устрою так, что Злыгад тебя разлюбит и бросит!
Сроду не думал, что такая масса сала может так резво передвигаться. В секунду она не уложилась, но примерно через пять наверху хлопнула дверь, возвещая, что влюбленные воссоединились.
Каково же было наше удивление, когда спустя каких-то десять минут вновь появилась царевна. Памятуя ужас в глазах предыдущей посетительницы, когда она услышала угрозу, и поспешность, с которой ретировалась, все пришли к однозначному и правильному выводу: на сей раз это Хрюся.
— Лялечка…
— Души не покупаю, ни на что не меняю, ревизия у меня.
— Я не за этим.
— А что надо?
— Ты можешь кого-нибудь отвлечь так, чтобы он ни на что не обращал внимание?
— Могу, но не хочу.
— Ну, пожалуйста.
— Фигушки.
Дежавю. Я уже подумал, что сейчас царевна рассерженно топнет, и уже начал ее жалеть, но нет.
— Тогда научи, как это сделать.
— Это запросто. Можно, например, задурить башку, чтобы ее временно перемкнуло. Подходишь и спрашиваешь: что ты думаешь о дисперсионных трамблерах синусоидальной турбулентности квазитермального интеграла мультимедийного баттерфляя?… О-хо-хо, тебе такой способ не подойдет, тебя саму перемкнуло, — Лялечка пощелкала перед носом вошедшей в ступор царевны. — Очухаешься, придумаем что-нибудь попроще…
Восстановленная справедливость
Вечером Далдон велел дочерям с женихами явиться в трапезную, для того, чтобы дать им последние распоряжения насчет завтрашней церемонии.
Сначала пришли Хрюся и Бабай, затем появился Злыгад. Один. Его глаз совсем заплыл.
— Кого-то он мне напоминает, — прошептала Лялечка, — Нельсона? Нет. Кутузова? Нет. Вспомнила! Циклопа!
— Царевна Фрюся сейчас не может спуститься, — сообщил король и обвел присутствующих единственным оком, — но я передам ей все, что требуется.
— Боится. — Сделала вывод из сообщения монарха Чёртовушка. — Нечего было на меня ногами топать. Пусть еще чуть-чуть побоится, а завтра я ее прощу.
Ничего сверхординарного Далдон не сказал. Велел, чтобы с утра августейшие пары были готовы и явились по первому зову.
— Как только Кабалка с Тусопихом явятся, так и начнем, — тихонько объяснил царь нам с Лялечкой. И вновь обратился к молодым. — Теперь можете идти.
Король уже занес ногу над первой ступенькой, когда его неожиданно окликнула Хрюся:
— Злыгад!
Он обернулся. Его не переставала удивлять мысль, как у такого прекрасного создания Фрюси, могла быть такая уродливая и противная сестра? То ли бог специально ее создал, дабы компенсировать ослепительную красоту любимой царевны, чтобы в мире все было гармонично? То ли это всего лишь причуды природы? Несмотря на омерзение, которое он испытывал к будущей родственнице, Злыгад старался сдерживать эмоции и быть терпимым.
— Что тебе?
— Хочу тебя спросить, — царевна отчаянно вспоминала фразу, которой ее научила Лялечка, — ага! Что это там за треугольные квадратики шариками катятся?
И указала пальцем сзади и чуть сбоку короля, со стороны подбитого глаза.
Злыгаду пришлось сильно выкрутить шею, чтобы посмотреть. Как это: квадратики треугольные, да еще и шариками катятся? Не бывает. И тут он уловил самым краешком бокового зрения оставшегося глаза странные телодвижения принцессы. Наверное, это все-таки реверанс… И опять все померкло.
— Ты это чего?! — Только и смог спросить изумленный Далдон.
— А, ничего, просто так, — самодовольно и умиротворенно ответила Хрюся, бросив взгляд на распростертого у ее ног Злыгада, потом властно бросила Бабаю: — Пошли!
— Лечу, мое сокровище! — Султаныч находился на вершине блаженства. Это ж надо, у Злыгада подбит глаз, а любимая решила, что король косо посмотрел на него, Бабая! А глупый Далдон пугал вечно побитой мордой! Да с такой заступницей не у него, а у всех окружающих будут расквашены носы.
Хрюся смотрела на приближающегося жениха и решала: сейчас или потом? Наконец, склонилась ко второму варианту из-за опасения переноса свадьбы на неопределенный срок. Да и куда теперь торопиться? Впереди целая жизнь… Поймав прыгнувшего султаныча, принцесса величественно удалилась.