Несколько оставшихся километров они прошли пешком, обводя зебр вокруг огромных валунов, усеявших вершину, и подстегивая животных, чтобы заставить их вскакивать на крутые склоны. Добравшись до самого верха, они привязали зебр к кустам и растянулись на земле, чтобы отдохнуть.
— Слава Космосу, добрались! — сказала Элена. — Я больше не в состоянии сделать ни шагу.
— Еще не все, — заметил Фроум. — Как только немного отдышимся, надо установить отражатель.
— Но здесь мы в безопасности?
— Ни в коем случае. Эти дзлиери вернутся в Амнаирад, приведут все племя и обложат гору кругом, чтобы мы не ускользнули. Нам остается надеяться лишь на то, что отражатель спасет нас вовремя.
Он тут же заставил себя подняться и приступил к работе. Через полчаса ему удалось с помощью Элены установить отражатель на столбе и закрепить растяжками, чтобы он мог выдержать порывы ветра.
Потом Эдриан Фроум снова рухнул на землю.
— Бедняга! — произнесла Элена.. — На вас места живого нет.
— А то я не знаю! Но могло быть гораздо хуже.
— Позвольте хотя бы промыть царапины, чтобы не был заражения.
— Не стоит, вишнувианские микробы землянам не страшны. Но раз уж вы настаиваете…
Голос его сонно затих.
Проснувшись через несколько часов, он увидел, что Элена развела костер, несмотря на моросящий дождь, и выложила еду.
— Чтоб я сдох, вот это да! — воскликнул, он. — То есть я хотел сказать, вы отличная спутница!
— Ничего особенного. Это вы великолепны. Подумать только, я всегда с предубеждением относилась к светловолосым мужчинам, потому что в испанских романах негодяй всегда изображается блондином!
Сердце Фроума, никогда не отличавшееся черствостью как бы он ни старался это изобразить, затрепетало.
— Может, сейчас и не самый подходящий момент для этого… Должен сказать, особой духовностью я не отличаюсь, но я вас люблю.
— Я вас тоже люблю. Космос ниспослал Луч Любви.
— Только не это! — Напоминание о другой Элене было слишком резким. — Хватит, моя девочка. Иди ко мне.
Что она и сделала.
Когда Питер Куинлен вернулся в Бембом с поправляющимся Хаятакой, команданте Сильва внимательно слушал рассказ Куинлена, пока тот не дошел до бегства с территории Мишинатвена.
— Мы вышли, когда Хаятака был еще без сознания, — рассказывал Куинлен. — И тогда они напали снова. Я уложил троих, но они успели убить Фроума Копьями. Как только мы их отбили, я похоронил…
— Минутку! Так вы сказали, Фроум убит?
— Точно так.
— И вы вернулись сюда, не добравшись до Эртмы?
— Конечно. А что я мог сделать?
— Кто же тогда установил на горе радарный отражатель?
— Что?
— А то. Вчера мы направили радары по основной оси, и на приборах был отчетливо виден отражатель.
— Не понимаю, — пробормотал Куинлен.
— Я тоже, но скоро мы все узнаем. Дружище, — обратился Сильва к сержанту Мартинсу, — передайте авиагруппе приказ: срочно готовиться к вылету на Эртму.
Когда вертолет, ориентировавшийся по радарному отражателю, вынырнул из облаков, пилот увидел на самой высокой точке горы Эртма установленную на столбе полигональную конструкцию, похожую на воздушного змея. Рядом со столбом на скале виднелись две сидящие человеческие фигурки, а неподалеку пощипывали травку три стреноженные зебры.
Люди вскочили на ноги и отчаянно замахали руками. Пилот развернул машину, стараясь удержать ее на порывистом ветру, грозившем разбить вертолет о скалы, и сбросил из люка веревочную лестницу. Мужчина прыгал в разные стороны, как рыба из воды за мошкой, пытаясь поймать лестницу, пока ему это не удалось.
В это самое время из-за деревьев показалась группа дзлиери. Они размахивали руками, галдели, а потом поскакали к Людям, потрясая копьями.
Меньшая из двух фигур уже вскарабкалась по лестнице на несколько ступенек, когда фигура побольше, только что. начавшая забираться, заорала, перекрывая рокот лопастей и рев ветра:
— Поднимайся! Быстрее! На открытое место высыпало еще несколько десятков дзлиери откуда-то послышался ружейный выстрел. Пилот, в глубине души довольный тем, что это не он болтается на веревочной лестнице среди вихря воздушных потоков, устремил машину вверх, пока облака под ними не закрыли вершину.
Люди уже взобрались в кабину, тяжело дыша от долгого подъема по лестнице. Это были миниатюрная смуглая женщина и высокий мужчина со светлой бородой, выпачканной запекшейся кровью. Они были почти обнажены, не считая обтрепанных полотняных башмаков на ногах и пары обрывков ткани, прикрывавших прочие места, и забрызганы наполовину подсохшей грязью. Пилот узнал геодезиста Эдриана Фроума.
— Жми домой, Хайме, — сказал Фроум.
Фроум, чистый, выбритый и снова похожий на себя прежнего, за исключением свежего шрама на левом ухе, сел за стол напротив Сильвы, который сказал:
— Не понимаю, почему ты именно сейчас просишь о переводе на Ганешу. Ты — герой Бембома. Я могу выбить для тебя постоянную должность разряда П-5, может, даже П-6. Куинлена доставят на Кришну, где его будут судить; Хаятака выходит на пенсию, и геодезистов мне будет не хватать. Так зачем тебе уходить?
Фроум улыбнулся смущенно и неуверенно;
— Вы справитесь, шеф. Еще остаются Ван дер Грахт и Мехталал — оба хорошие ребята. Но я уже окончательно решил и могу сказать почему. Когда мы с Эденой забрались на гору, мы находились в довольно эмоциональном coстоянии, а еще я вдобавок уже несколько недель не видел другой женщины… Короче говоря, я сделал ей предложение, и она согласилась. Сильва поднял брови.
— Неужели? Мои наилучшие поздравления! Но какое это имеет отношение…
— Обождите, дайте закончить. Поначалу все было ясно как божий день. Она заявила, что впервые в жизни целовалась, и я, опираясь на некоторый опыт, могу предположить, что так оно и было. Однако вскоре она стала высказывать мне свои идеи. Этот брак должен быть прежде всего духовным, и цель его должна состоять в том, чтобы я направил свои стопы на Семиступенную Тропу просветления и в следующем воплощении мог бы стать кем-нибудь поприличнее, чем простым инженером, миссионером Космотейзма, к примеру. Как вам это нравится?
Поначалу я думал, что это блажь, с которой я со временем справлюсь, — ведь мы в конце концов не позволяем нашим женщинам вить из себя веревки, как это бывает у американцев. Но потом она начала проповедовать мне Космотеизм. И за те два с половиной дня, что мы там были, могу поклясться, она и на пять минут не умолкала, разве что когда спала. Вряд ли вы слышали большую чушь — лучи там всякие, космическая любовь, вибрации, астральные уровни и прочее. В жизни мне так тоскливо не было.
— Понимаю, — заметил Сильва. Ему в жизни тоже приходилось страдать.
— И вот, — заключил Фроум, — примерно в это время я стал жалеть, что не могу вернуть ее Сирату Монгкату. Я чуть ли не раскаивался, что убил этого типа. Хотя от него были бы сплошные проблемы, останься он в живых, но при всем при том в мерзавце было какое-то обаяние. И вот я торчу тут с постылой невестой и просто не в состоянии объяснить ей простейшие вещи. Она как-то сказала в шутку, что мне было бы лучше на Ганеше, и провалиться мне на месте, если она не права. И если вы подпишете мое заявление… О, премного обязан, сеньор Аугусто! Если поспешу, еще успею на корабль до Кришны. Счастливо оставаться!