Нейл поднял взгляд, готовясь отказать Хэммику, когда в проёме за ним показался Эндрю. Одного взгляда на Миниярда хватило, чтобы в памяти всплыла обеспокоенная тирада Ники, озвученная ещё прошлой осенью: предупреждение о том, что экси никогда не станет для него всем, настоящим смыслом жизни. Экси может быть надёжным убежищем от собственных мыслей, причиной, чтобы раз за разом подниматься и бороться дальше. Может значить хоть целый мир, но никогда не станет самым важным, всем. Экси не сможет собрать его по кусочкам так, как это удавалось Лисам. Экси не бросит свои дела, чтобы без вопросов забрать его из аэропорта, когда он едва передвигается, или не назовёт его другом. После смерти матери Нейл выстроил свою жизнь вокруг экси, потому что он нуждался в ориентирах, нуждался в чём-то, ради чего стоило бы жить. Но теперь Нейл больше не один.
Возможно, он пожалеет об этом в понедельник, когда будет в сотни раз уступать Кевину на тренировке, но разве это уже не стало привычным делом? Нейл захлопнул телефон и перевёл взгляд на Дэя.
— Какое мороженое будешь?
Кевин уставился в ответ.
— Ты никуда не едешь.
— Если поставим ещё одну, ляжем спать слишком поздно. Выбирай вкус.
Кевин ничего не ответил. Может быть, он слишком разочаровался в Нейле, чтобы воспринять этот вопрос всерьёз. А сам Джостен больше не беспокоился о том, что о нём подумает Кевин. Как он уже говорил, жизнь Дэя не оборвётся где-то в мае. Он может хоть каждую ночь тратить на просмотр матчей и обдумывание тактик просто потому, что у него есть на это всё время в мире.
Нейл убрал телефон в карман и поднялся на ноги.
— Напиши Ники, если передумаешь.
Выиграв в этом перетягивании канатов, Хэммик победно обернулся, буквально светясь от счастья. Нейл не стал портить момент, позволив ему поверить, что его позиция в конечном счёте превзошла предложение Кевина, и просто спустился с ним к машине. По дороге в магазин Ники болтал в основном об Эрике. Он планировал провести большую часть мая в Германии. Их короткое воссоединение на Рождество заставило его скучать по Эрику сильнее, чем когда-либо, и теперь Ники считал дни до следующей встречи. Он немного волновался оставлять Аарона и Эндрю одних вместе, но считал, что Нейл сможет предотвратить возможное убийство с особой жестокостью. И был уверен, что до открытия общежитий в июне они как-нибудь протянут без него.
Когда они добрались до рядов с мороженым, от Дэя по-прежнему не было никаких вестей, поэтому Ники сдался и сам позвонил ему. Нейл думал, что Кевин проигнорирует звонок, но тот оказался недостаточно опечален, чтобы отказываться от бесплатной еды. Хэммик оплатил всё прежде, чем Нейл успел предложить заплатить за себя самостоятельно, и они вернулись в обратно вместе со своей добычей.
Дэя нигде не было видно, но дверь в спальню снова оказалась закрытой. Видимо, он вернулся к просмотру игры только уже в одиночестве. Тот факт, что Кевин не стал его ждать, почему-то немного задел, однако Нейл отказывался сожалеть о своём решении. Ники принёс ложки с кухни и раздал баночки всем голодным желающим. Нейл попытался прочесть выражение лица Хэммика, когда тот вернулся от Кевина, но тот лишь закатил глаза и довольно ухмыльнулся. Кинув пакеты куда-то в направлении мусорного ведра, Ники замер у полки с дисками, изучая содержимое и задумчиво уперев руки в боки.
После внимательного изучения Хэммик поморщился и наконец констатировал:
— Нечего смотреть. Пойду пороюсь в коллекции Мэтта.
Он сказал это убеждённо и всё же ненадолго замер, на случай если Эндрю отвергнет его предложение. Нейл перевёл взгляд с Хэммика на Миниярда, который катал баночку в ладонях, пытаясь размягчить мороженое. Эндрю ничего так и не сказал, и Ники со спокойной совестью смылся. Нейл запер за ним дверь и, захватив свою баночку, вернулся к Эндрю. Он опустился на пол, рядом с насыпным креслом Миниярда, и прислушался. Из спальни не доносилось никаких звуков, однако наушников Кевина на столе больше не было. Нейл отложил мороженое и ложку в сторону и повернулся к Эндрю, окинув его изучающим взглядом.
— Вопрос, — сказал Нейл, но ему потребовалось время, чтобы правильно сформулировать мысль. — Когда ты сказал, что тебе не нравятся прикосновения, ты имел в виду, что они тебе действительно неприятны или что ты не доверяешь никому настолько, чтобы дать прикоснуться к тебе?
Эндрю перевёл на него взгляд.
— Неважно.
— Если бы это было неважно, я бы не спросил.
— Неважно для человека, который не интересуется другим, — прояснил ситуацию Эндрю.
— Не интересуюсь, потому что у меня никогда не было такой возможности, — пожал плечами Нейл. — Единственная вещь, которая интересовала меня в процессе взросления, это вопрос выживания.
Возможно, именно поэтому подобный ход мыслей казался приемлемым и допустимым. Неважно, что Эндрю мог оказаться социопатом, неважно, что он был мужчиной. Само по себе существование Эндрю настолько тесно переплелось с концептом безопасности Нейла, что в каком-то плане он неотрывно ассоциировался с чувством самосохранения.
— Впустить кого-либо – значит безоговорочно довериться ему, значит быть уверенным, что когда плохие люди придут по мою душу, никакого удара в спину не последует. Тогда я слишком боялся, чтобы рисковать, проще было оставаться одному и гнать от себя подобные мысли. А сейчас я доверяю тебе.
— Не стоит, — сухо посоветовал Эндрю.
— Говорит человек, который остановился, — напомнил Нейл, дав пару секунд на ответ, а затем продолжил: — Я не понимаю это чувство, абсолютно не знаю, что делаю, но не хочу отказываться от него просто потому, что оно новое и непонятное. Так что, ты совсем не выносишь прикосновений или есть безопасные места?
— На что ты рассчитываешь? На точные координаты?
— Рассчитываю узнать, где находятся границы, до того, как попытаюсь их пересечь, — честно выдохнул Нейл, — но если вдруг у тебя завалялся маркер, готов нарисовать на тебе целую карту. Неплохая идея, в общем-то.
— Всё, что тебя касается, оказывается плохой идеей, — сказал Эндрю так, будто Нейл и сам не понимал этого.
— Я всё ещё жду ответ.
— А я всё ещё жду да или нет, которому я действительно поверю.
— Да, — просто согласился Нейл.
Сказав это, Джостен неспешно вытянул баночку мороженого из податливых, не сопротивляющихся пальцев, поставил её поверх своей и наклонился ближе. Он остановился, замерев от непривычного смущения, не решаясь поцеловать Эндрю или даже коснуться его до тех пор, пока Миниярд сам не дал зелёный свет. Его выражение лица осталось прежним, но едва уловимое изменение напряжения в плечах говорило о том, что Нейлу удалось завладеть вниманием. Нейл поднял руку, остановив её на безопасном расстоянии от лица Миниярда. Эндрю перехватил его запястье и предупреждающе сжал.
— Всё нормально, если ты ненавидишь меня, — признал Нейл.
И это было правдой, недосказанной лишь отчасти. До тех пор, пока Нейл интересовал его только в физическом аспекте, эксперимент являлся полностью безопасным. Смерть Нейла окажется не более чем временным неудобством, которое Эндрю сможет спокойно пережить.
— Хорошо, — согласился Миниярд. — Потому что я действительно ненавижу тебя.
На секунду Нейлу показалось, что сейчас его просто оттолкнут в сторону и на этом всё закончится. И Эндрю оттолкнул его назад, плавно потянувшись следом. Жёсткий ковёр саднил костяшки в том месте, где Миниярд прижимал их к полу, фиксируя руку Нейла над головой. Джостен даже не думал возмущаться, когда Эндрю уселся сверху, мёртвой тяжестью придавливая к земле. Он почти неосознанно попытался коснуться его снова, но остановился на полпути. Эндрю перехватил и эту руку тоже, отведя её за голову.
— Тихо, — то ли попросил, то ли посоветовал Миниярд, наклоняясь ниже, чтобы поцеловать.