Нечаянный знакомец двинулся дальше по залу и исчез из поля зрения. Алексей заинтересованно покрутил головой и нашёл энергичного попутчика — тот активно общался с рослым коротко стриженным мужчиной в строгом чёрном костюме.
Алексей не мог слышать чужого разговора. Стояли они далеко, говорили негромкими отрывистыми фразами. Немного напряжённо и резко. Пустые столики сиротливо ожидали случайных клиентов. Те были готовы вот-вот вывалиться из пастей поездов, спешащих совсем в другие края.
Сочтя правильным отвернуться и скрыть назойливое любопытство, Алексей заскучал. На улице окончательно стемнело, городское освещение тусклыми пятнами делало темноту более резкой, поэтому за окном оказалось сложно найти подходящую картину для созерцания.
Историк стал медленно скользить взглядом по немногочисленной публике привокзального общепита. За столиком слева, в окружении невероятного количества сумок, котомок и пакетов, сидела пожилая пара, женская половина постоянно охала и ахала, сетуя на опоздание поезда. Чуть правее от них бесцельно болтал ложкой в чашке чая командировочный мужчина средних лет. За соседним столиком у окна…
У Алексея округлились глаза. Он молниеносно вскочил на ноги и, повинуясь импульсу, бросился к брюнетке, сидящей за столиком.
— Оксана?!
Девушка медленно подняла взгляд от записей в маленькой книжечке, снабжённой таким же миниатюрным карандашиком, которым она немедленно сделала закладку между листочками.
— Алёша?! Как ты… здесь оказался?
Минутная растерянность на её симпатичном, угловатом лице сменилась доброжелательной, но смущённой улыбкой. Казалось, историк поймал её за чем-то не слишком приятным или достойном.
Уловив настроение, Алексей и сам досадливо одёрнул себя. Пришло же в голову вот так бросаться на неожиданно знакомый образ посреди пустого ресторана в чужом городе. Отступать было бы неприлично и странно, и он сдержанно ответил:
— Дипломный проект по малым городам России. Собираю материал. А что искусствовед делает в этом захолустье?
— Меня пригласили для оценки… древности, — подбирая слова, она нахмурила тонкие бровки, покосилась в сторону мужчины в костюме, продолжавшего обсуждать дела с попутчиком. — Необходимо подтверждение подлинности и года создания, кажется, — неуверенность, вплетённая в каждую фразу Ксаны, проявилась ярче.
— Весь городок — древность несусветная.
Рассмеявшись, она помолчала, прикрыв глаза, отключилась на мгновение от всего мира. Для Алексея это выглядело так, если бы подруга быстро нырнула в глубокую воду, скрылась от него за гулкой тишиной под толщей воды. Стена — непроницаемая и вполне осмысленная. Он пытался понять, когда Оксана успела потерять свойственную ей живость и спонтанность. Радость от внезапной встречи улетучилась. Как настороженная кошка, Ксана выглядывала из укрытия, оценивая и оставаясь себе на уме.
— Как дед? — вскинув голову, Оксана задумчиво сузила глаза, словно всё время думала о чём-то ещё.
— Скрипит помаленьку. Очень хотел, чтобы я побывал на родине.
Алексей с усилием одёрнул себя, чтобы не пуститься в пространный рассказ о чемодане и дедовской чудаковатости. Вряд ли подруга ожидала подробного ответа на вежливый вопрос. Дистанция так дистанция. Он был не из тех, кто навязывается.
Она медленно кивнула, отвлеклась на записную книжку, сморщила носик, точно не сразу сообразила, что хочет найти в записях. Пауза затянулась, сделавших тяжёлой, разъедающей тонкую ниточку, которая появилась между ними в первые секунды встречи.
Глава 3
Стёпке было семь, когда он понял, что не похож на других. Это случилось неожиданно, навсегда изменив его жизнь. Однажды летом он убежал в поле за ворота городища и заблудился: не сразу понял, что больше не видит приметной башенки церкви, не слышит стук молота страшного хромого кузнеца Угрюма.
Шумели высоченные сосны в лесу на краю поля. Ветер гнал волны по траве.
Дёргая русой головой во все стороны, Стёпка старался разглядеть городище, тянул тощую шею, но был так мал ростом, что дальше трав и цветов не ничего видел.
Сообразив, что с дерева сможет осмотреться, он полез на ближайшую сосну. Ободрал ладошки, и только. Это оказалось ему не по силам. Тогда Стёпка пошёл наугад через поле. Проплутав в высокой траве, вышел опять к лесу и сел прямо на землю. Трусливая слабость завладела мальчишеским сердцем.