- Но болящий — страдает! - удивился Император, - я не видел ни одной блудницы, страдающей своей болезнью похоти!
- И тем не менее, она мучает и себя, и других, - сказал Яаков, - знаешь, цезарь? Порой, поверженный болезнью — сам просит не трогать его и дать ему умереть, часто не понимая, что заражает других тем, что страшнее проказы. А некоторым, и вовсе выгодно быть прокажёнными. Их кормят, их жалеют, им подают одежду не прося взамен денег. Так же и поверженные похотью, жадностью, алчностью, жестокостью, - он подумал, - но и те, и другие — уничтожают окружающих их, безвинных людей. Их не жалеть надо, а лечить. И часто, это лечение бывает жестоким. Если рука гниёт и убивает тело, то не лучше ли отнять руку, чем сгнить заживо?
- Лучше, - нахмурился Император, - и что же ещё такого пишет ваша книга?
Яаков вновь посмотрел на свиток.
- И навёл Всевышний на человека крепкий сон. И когда он уснул — взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью. И создал Всевышний из ребра, взятого у человека, жену. И привёл её к человеку…
- Гм… ха! - рассмеялся Император, - и вы в это верите? Вы верите в то, что женщина создана из маленького кусочка тела мужчины? И кости отнятой у человека? Знаешь, я видел много убитых, сгнивших, истлевших до кости людей. И осмелюсь тебя заверить: и у мужчины, и у женщины, одинаковое количество рёбер!
Яаков подумал, посмотрев на Императора.
- Написано то, что написано, - ответил он, - но понято то, что понято.
- Поясни, - пожал плечами Император.
- Кто-то видит в слове «ребро» - простую кость, - ответил Яаков, - а кто-то — скрытую суть человеческого духа, сознания и сущности. Вот кто сказал, что у нас именно то количество рёбер, сколько было изначально?
- Никто, - подумал Император, - вполне возможно, что раньше было на одно ребро больше.
- А так же, - улыбнулся Яаков, - вполне возможно, что ранее, мужчинам были присущи мысли и чувства женщин.
- Женоподобные мужчины? - усмехнулся Император, - только что, ты сам сказал, рабби, что таковые изначально были созданы вашим Богом.
- И уничтожены, - ответил Яаков, - Всевышний решил что они не нужны и создал женщину, вложив в неё то самое, что было изначально потаённой, скрытой стороной человеческого сознания, тем, чего должно стыдиться.
- Да, - согласился Император, - таковые хороши в театрах, но не на войне. А когда случается драка, или нападает враг, они первые трусливо бегут. А если их берут в плен, они всегда первые предатели.
Он посмотрел на Яакова.
- Но я видел много женщин. И нежных, и ласковых. И развращённых и целомудренных. И трусливых как испуганная лань, и сражающихся лучше многих мужчин. Они крепко сжимают мечи и готовы зубами грызть глотки озверелых врагов. Ты видел, как женщина защищает своих детей, часто ценой своей жизни? Отчего же так? Если ребром мужчины, из которого ваш Бог создал женщину, было то что должно стыдиться, то откуда в женщине столько чистоты и нежности, а так же ярости и отваги?
- О, поверь цезарь, - покачал головой Яаков, - я это видел и не раз. Но если женщина забывает, что ярость и отвага ей даны не для того, чтобы уподобиться мужчине, а для того, чтобы защищать своих детей со всей яростью, грызя глотки врагам, то что толку в том, что она женщина? Так же и мужчина. Что толку в нём, когда он одевается как женщина, ходит как женщина, говорит как женщина, но не может родить? - улыбнулся Яаков, - женщина, держащая в руках меч, забывшая о том что она, прежде всего — мать, также противна в глазах Всевышнего, как и женоподобный мужчина, даже с мечом в руках.
- Что же в этом плохого? - спросил Император, - будущая мать рожает в болях и муках и далеко не всем им дано пережить роды. Поэтому, многие не хотят рожать больше одного ребёнка, желательно — сына.
- А ты никогда не думал, цезарь, - ответил Яаков, - что сын не сможет родить.
Император посмотрел на Яакова.
- Логично, внуков родит тебе, только твоя собственная дочь, - сказал Император, - от сына другого человека.
- От сына жены рождённого от другого человека, - добавил Яаков.