– Машенька, зачем? Зачем? – причитал Вячеслав, неся Марию на руках до самой гостиницы. – Как? Как…
– Слава, – лишь однажды произнесла Мария, когда Кортнев укладывал ее на кровать и укутывал в одеяло.
Всю ночь Вячеслав не сомкнул глаз. Он сидел возле Марии, которая к его удивлению крепко спала до самого утра, иногда поднимаясь и подходя к окну, вглядываясь в темноту. Он все порывался выйти на улицу покурить, то вынимая из кармана пачку сигарет и крутя ее в руках, то судорожно запихивая ее назад, но боялся оставить Марию даже на мгновение. К утру он до основания раскрошил пачку.
Утро началось тяжело. Мария, стараясь не смотреть на Вячеслава, встала и направилась в ванную комнату. Вячеслав тем временем вскипятил чайник. Пока ее не было, он приготовил чай и разлил его по чашкам.
– Прости меня, Слава, – тихо, с дрожью в голосе проговорила Мария, когда вошла в комнату.
– Я чай сделал. Пей, Маша, а то остынет, – сказал Вячеслав, с трудом улыбаясь и пододвигая стул к столу.
Мария села, сделала глоток и поставила чашку на стол.
– Маша… – начал Кортнев, но тут же осекся. Он всю ночь готовился к утреннему разговору, но все, о чем он думал, куда-то разлетелось. – Я… я же… как?
Мария отвернулось и еле слышно, каким-то грудным голосом, сочетавшим боль, отчаяние и остервенение, произнесла:
– Я грязная! Мне тошно! Меня тошнит, тошнит… Я не хочу оставаться здесь, Слава, я порченная, меня очень испортили, испачкали, мне не… не могу я, Слава… Я не хочу оставаться здесь…
– Что ты говоришь? Где здесь? – Вячеслав бросился перед Марией на колени и схватил ее за руки.
– На этой земле… это, грех, я знаю, но… но, я не могу! Не могу! Слава! – заголосила Мария, срываясь на плачь.
Вячеслав был настолько поражен, что никак не мог выговорить и слова.
– Я хочу освободиться от этой грязи, я хочу. Я тебе не нужна такая! Я тебе не нужна, Слава! Я знаю, что говорю! Я буду тебе только обузой, я… тебе мешаю…
– Маша! – наконец воскликнул Кортнев. – Что ты говоришь? Прошу тебя, успокойся, успокойся, маленькая моя. Это жизнь! Ты же понимаешь, насколько эта жизнь несправедлива, и несправедлива она, как правило, к таким хорошим и добрым людям, как ты. Она нас испытывает, испытывает, понимаешь? Мы не должны сдаваться! И мы не сдадимся. Я освобожу тебя, Маша! Я, а не эта река! Верь мне, родная! Я не дам тебя в обиду. Как ты можешь говорить такое? Как ты можешь мешать, быть обузой? Только благодаря тебе я жив и… иду вперед. И иду я с тобой, потому, как без тебя… без тебя мне не имеет смысла идти туда, вперед. А там, впереди, наше счастье… наша свобода… Но, без тебя мне это все не нужно. Милая моя, я так тебя люблю. Все будет хорошо, все у нас будет хорошо…
Вячеслав обнял Марию, и не отпускал ее до тех пор, пока та не перестала рыдать.
– Все у нас будет хорошо…
Вячеслав договорился с Марией о том, что все произошедшее минувшим вечером останется для их друзей тайной. Более того, Вячеслав пообещал своей возлюбленной, что и для них самих все вскоре уйдет в небытие и превратится в такую же тайну.
Днем позже все были в сборе. Оксана долго обнимала Марию, не скрывая своей радости от ее «возвращения», Петр Ильич не мог скрыть своего восторга от речного путешествия, уверяя всех в том, что благодаря этой дивной сибирской природе он зарядился таким вдохновением, что готов писать свою книгу круглосуточно, Ислам молчал, Андрей мягко улыбался.
Проведя ночь в Каргаске, с рассветом выехали в сторону Томска.
– Немного не доезжая до Томска, будет еще один клад… должен быть, – сообщил Андрей Вячеславу.
– Добро, – отозвался Кортнев.
Дорога до Томска оставляла желать лучшего. Около пятисот километров пришлось ехать в основном по грунтовой дороге, усеянной ухабами.
К середине следующего дня в нескольких километрах от моста через Обь беглецы сделали остановку, и Андрей с Вячеславом отправились на поиски очередного тайника. И снова поиски оказались успешными.
– Мы с каждым разом повышаем нашу квалификацию следопытов, – заметил Андрей. – Скоро без шпаргалки начнем бабки по всей стране срубать.
– Сколько там? – спросил Вячеслав.
– Столько же, что и в предыдущем, сто тысяч. Итого, у нас около четырехсот тысяч. Нужно подбить все, что осталось… Мы увлеклись комфортом. Может, вернемся в палатки?
– Затеряться на съемной квартире проще, чем в поле.
– Слава, мы в Сибири! Тут тайга! – воскликнул Андрей.
– Далеко в тайгу ты закатишь свой вездеход? – поинтересовался Вячеслав.
– На то он и вездеход. И у Петра Ильича не хуже.