– Он сможет быть с ней только так, просто он не хочет этого принимать. Именно принимать, поскольку понять он уже все понял. Это единственно верное решение.
– Как можно быть в этом уверенным, Оксана?
– Нужно просто верить. Я верю Маше, она не способна на ложь. Она спасет Вячеслава. Главное, чтобы он поддержал ее в этом.
Андрей молчал.
– Мы что-нибудь придумаем со Славой. У нас есть время, – говорила Оксана. – И если у тебя появятся свежие идеи – звони.
– Договорились. У нас осталось одна карточка и две пустые трубки. Отдай ей, мы будем звонить. Думаю, мы сразу поймем, взяли ее или нет, она не предаст. И… я не знаю, какие идеи могут прийти…
Мария попрощалась с Андреем и Исламом. Андрей заметил Марии, что прощаются они не навсегда, на что та улыбнулась и поцеловала его в щеку.
Прошло не более часа, после того, как Мария с Вячеславом и Оксаной выдвинулись к автобусной остановке, а Андрей уже опустошил треть пачки из-под сигарет. Ислам сидел у дерева, в то время как Андрей наматывал круги между деревьев. Он несколько раз проверял, ловит ли тут сеть, то и дело, доставая телефон и убирая его обратно, в карман. Наконец он оставил его в руке. Некоторое время он смотрел на короткий список контактов, после чего выбрал один из них, нажал на вызов и поднес трубку к уху. Он совсем не ожидал, что кто-то ответит, и когда количество длинных гудков превысило степень его терпения, и он уже хотел отключиться, на том конце приняли вызов.
Уже поздним вечером он позвонил Оксане.
– Оксана, это риск, но, извини, я ничего лучше не придумал, – начал он.
– Не пугай меня, – сказала Оксана.
– На тебе Слава.
– Андрей?
– Я вышел на нашего полковника. Он сказал, что сделал так, что дня на три-четыре Мария исчезнет из базы, из розыска. С полуночи. Все! Пусть решает Слава, я не вижу причин нас подставлять, особенно если учесть, что его сняли с дела, и он сам нам об этом сообщил. Как у вас?
– Я оставила их одних. Андрей, ты молодец. Сожмем кулаки…
– Но, это все, что он может. Что будет, когда Мария доберется до дома?
– Я поговорю прямо сейчас.
– Хорошо, держи меня в курсе. Спокойной ночи, дорогая.
– Спокойной ночи, любимый.
Уже стемнело. Андрей забрался в автомобиль.
– Давай вперед, – сказал он Исламу, разместившемуся на заднем сидении, – превратим салон в спальню.
Ислам пересел.
– Откуда ты все это знаешь? – спроси его Андрей.
– Что?
– Ну, о твоих шайтанах, о шайтанах Маши. Что это такое?
– Я знаю, – робко произнес Ислам.
– Не хочешь говорить?
– Я не знаю, что говорить.
– Ислам, я вот готов тебе признаться в том, что происходит в моей голове, поскольку, я уверен, что-то с ней происходит. И произошло что-то необычное. – Андрей взглянул на Ислама. Тот лишь покорно кивнул. – Я с юных лет любил размышлять о… А, черт, о чем я только не любил размышлять! Если кратко… Я… В последние годы я стал остро ощущать давление со всех сторон, давление, ограничивающее свободу не только моих действий, но, даже мысли. Я отнюдь не уникален в этом плане, но не буду говорить за всех. Одним словом, это давление нарастало, я уже начал задыхаться на работе, дома, да везде. Я стремительно терял вкус к жизни именно по причине того, что чувствовал, как мне казалось, что я совсем не ее хозяин, или даже так: хозяин моей жизни совсем не я. Несмотря на это, я словно нарочно накапливал этих хозяев в лице, например, кредитных организаций. Работа у меня была замечательная в финансовом плане, но совершенно неинтересная. Как я на нее попал? А как я получил то образование, благодаря которому я на нее попал? Просто! Да, просто надо было поступить в институт, как все. А в какой? Я с детства мечтал быть путешественником, я честно говорю, – похоже, сейчас эта мечта осуществилась, – но, как им стать и что делать, чтобы им стать? Я не знал, а меня никто не научил. А что вокруг? Родители, родственники, друзья? Все придерживаются единственного правила – идти по пути наименьшего сопротивления. Для достижения поставленной цели? Как бы ни так! Для достижения должного уровня жизни! Ты спросишь, а почему это не может быть целью? Да потому, что это обычное животное стремление, смазанное человеческой склонностью к комфорту. И никак не цель, способствующая прогрессу даже для самого себя. И когда ты становишься на путь, на тот путь, на котором стоят все, ты автоматически становишься зависимым и от этих всех и ото всех сопутствующих элементов этой удивительной разнообразной и интересной жизни, смысл которой спрятан за дверьми всевозможных квартир, домов, машин, салонов, бутиков и банков. Кто я? Животное, только осознающее себя таковым в силу природных особенностей человеческого мозга. Но вот вопрос! А почему я не выбрал свой путь? И нет ответа! Я не знаю, честно. Я его потерял где-то там, в детстве, когда хотел стать путешественником. Почему? Да в силу какой-то врожденной привычки. Я даже не задумывался об этом, я делал все, что делали все вокруг. Я становился, как все, и в итоге, стал им. И мне было хорошо. Хорошо ли? Я и об этом не задумывался. До поры. А тот путь? Я о нем не вспоминал даже для смеха. Возможно, тот путь я не смог забрать с собой в жизнь, потому что он не проходил в ее узкие двери, и мог быть раздавлен ее стенами, в рамки которых не должно помещаться что-то, выходящие за пределы общепризнанного чего? Правильно, этого животного стремления к определенному уровню жизни. Или я не смог, или не хотел, я уже не могу точно сказать. Случилось то, что случилось. Я превратился в стандартный продукт своего общества, продукт массового производства. И я слился с массой, стал ее инструментом. Это незаметное, возможно, черт возьми, подсознательное, или, как там еще, неосознанное стремление к выживанию. То же самое выживание, только в иных условиях. Это не Африка, не твоя яма. Но, это тоже яма!.. Ислам?.. Ты понимаешь, о чем я говорю?