Вышли к песчаному пляжу, на берег Охотского моря. Кругом попадался шиповник. Погода была ясная, и Андрей с Оксаной увидели за Кунаширским проливом вулканический полуостров Сиретоко. Шли на север, к самому мысу Столбчатый по широкой ленте обнажившейся литорали. И вот он мыс! Свернули обратно в лес, отыскали тропу, которая вскоре вывела к открытому месту.
– Я ничего подобного не видела, – дрожащим голосом пролепетала Оксана.
– Вниз, а после вернемся? – спросил Андрей.
– Попробуем.
Спустившись зигзагами вниз, побродив вокруг, они, отдышавшись и преодолев страх высоты, принялись карабкаться на самый верх по скалам, на площадку, с которой открывался величественный вид на море.
– Мне страшно, мне страшно подумать, насколько мы ничтожны в сравнении с природой, – промолвила Оксана. – Это не восторг, это что-то до безобразия, до безумия дикое, ужасное! Прекрасное, но дикое. Как прав был Петр Ильич! Мне так легко, Андрюша! Мне так легко!
Оксана, насколько это было можно, разгребла, подмяла траву, и присела почти на самый край скалы. Андрей остался стоять рядом.
– Да, это надо видеть! – вдохновенно произнес он. – Как же вас не хватает, Петр Ильич! Чтобы понять, насколько мы все жалки, нужно стоять тут, видеть перед собой эту громаду мыса, дышать свежим океанским бризом и думать о том, что мы совсем не то всегда именовали жизненными ценностями. Лишь здесь на необозримых океанских просторах, или в непроходимой тайге, в дикой тундре, на вершине горы начинаешь чувствовать, что… она действительно есть. Что только она может дать тебе силу, придать твоей жизни настоящий смысл… вдохнуть в тебя истинную любовь. – Андрей присел возле Оксаны и обнял ее. – Поверив в это и осознав, хочется жить вечно, вечно что-то творить, изучать, открывать, к чему-то идти, стремиться, чего-то добиваться…
– Андрей, любимый?
– Да, милая?
– Мы же совсем рядом. Мы стоим прямо перед ней! Ты разве не чувствуешь этого? Мне так легко! Мне так… Я так тебя люблю!
– Вон вершина вулкана, там за проливом. Видимо, она ждет нас там. Там мы и ее и встретим, увидим ее лицо и узнаем ее имя.
– Ты же в это веришь, Андрей?
Андрей улыбнулся, и Оксана отчетливо разглядела грусть в его глазах.
– Любимый, скажи, что ты веришь в это?
– Я хочу верить, но все те испытания, через которые нам пришлось пройти, могут оказаться не последними. Мы должны быть готовыми к вечной борьбе, к тому, что наш путь к ней не закончится после того, как мы пересечем этот пролив. Мы должны быть готовыми к тому, что…
– Андрюша? – Оксана почувствовала, как слезы выступают у нее на глазах.
– К тому, что нам придется идти к ней всю нашу жизнь, чтобы понять ее, понять, кто она, узнать…
– Андрей, я готова! – воскликнула Оксана. – Если ты будешь рядом, я готова на все! – Она положила голову на плечо Андрея. – Ты только не отпускай мою руку. Никогда не отпускай мою руку сам… только…
– Только?
– Только, если я сама не попрошу тебя об этом, как тогда, в больнице, когда ты меня не послушал. Я снова и снова прошу тебя, умоляю, как Мария умоляла Славу, ради нашей любви, будь готов отпустить меня, оставить! Ради нашей любви и нашей цели. Я… я знаю, не могу объяснить, как, но знаю, что она ждет нас. Она ждет тебя, Андрей. Ты не должен отступать, даже…
– Я буду держать тебя за руку, – прервал ее Андрей.
Оксана не выдержала и все же расплакалась.
– Ну, что ты, маленькая, все хорошо, все… тут такое место волшебное. Не хочется уходить. А сюда, вообще, туристы забираются, или только снизу фотки делают?
Оксана тихо рассмеялась.
– Мы же не уйдем из-за них, даже если поднимутся?
– Ни в коем случае, будем сидеть здесь до тех пор, пока… пока все черные волки не разбегутся.
Оксана снова рассмеялась, смахивая последнюю слезу.
– Но, Андрюша, ты какой-то настороженный, необычно настороженный. Мне кажется, это из-за опасения оступиться в самый последний момент. Вот я удачно сказала, сидя на скале высотой в двадцатиэтажный дом, куда даже не все туристы со своими веревками решаются залезть.