Меж сплетенных тел взорвалась такая неистовая страсть, что взбесившиеся звезды зашлись в танце, способном довести до экстаза вселенную, и разнеслись вихрем, разбрызгивая блики по всему Тихому океану.
Две души, два сознания, два мира пребывали в неведении, были скованы заколдованными каким-то таинственным злом цепями, и вдруг увидели себя, вырвавшимися из заточения и взлетевшими ввысь к неведомому, загадочному и прекрасному волшебству…
– 66 –
За месяц до казни Эрнесто Че Гевара написал сам себе эпитафию, в которой были слова: «Даже если смерть придет неожиданно, пусть она будет желанной, такой, чтобы наш боевой крик мог достичь умеющее слышать ухо, и другая рука протянулась бы, чтобы взять наше оружие».
Уже полчаса, как Андрей проснулся и, не отрывая взгляда, смотрел на лицо Оксаны, улыбающейся во сне. Он посмотрел на часы. Было восемь утра. Он лег на спину и еле слышно прошептал:
– Это все грезы…
Ночное гулянье завершилось лишь к пяти часам утра. Но шум, всю ночь терроризирующий поселок, не помешал Андрею с Оксаной провалиться в сон после яростной пляски звезд.
– Милый, – послышался сладкий голосок Оксаны.
Андрей повернулся к ней и, нежно улыбнувшись, произнес:
– С добрым утром, любимая…
– С добрым утром, любимый.
– У нас час на сборы, – прошептал Андрей.
– Можно еще немножко, пять минут? – жалостно проворковала Оксана, обнимая Андрея и прижимая его к себе.
– Конечно, дорогая.
– Как же мне хорошо… только немножко страшно…
– Ничего, все получится. Ты улыбалась во сне.
– Мне снова снилось, что ты носишь меня на руках.
– Всю жизнь?
– Всю жизнь.
Через десять минут они поднялись. Андрей проверил, плотно ли прикрыты шторы. Приняв душ, одевшись и взяв в руки по рюкзаку, молодые люди встали посреди комнаты.
– Оксана? – прошептал Андрей.
– Что, милый?
– Я настоятельно рекомендую оставить эту замечательную красную куртку.
Оксана тихо рассмеялась и тут же переоделась.
– Оставим ее здесь, на память, – предложил Андрей.
– Хорошо, – согласилась Оксана, – что дальше?
– Значит так. Один агент наблюдает за выходом из гостиницы, второй стоит с противоположной стороны и взирает на наше окно. Их двое… очень хочется на это надеяться…
– А почему они до сих пор нас не арестовали? Все никак не могу взять в толк, и не знаю даже, как у тебя спросить, – прошептала Оксана.
– Это загадка. Может, приказа у них нет, может, они не уверены в том, что это мы… хотя это легко проверить. Может… я не знаю. Может, это моя паранойя.
Оксана тихонько рассмеялась.
– Итак, если каждый из них находится на своем месте, а не бродит вокруг гостиницы, то у нас только один выход, третий. В торце здания располагается номер с туристами…
– Или туристками? – уточнила Оксана.
Андрей улыбнулся.
– Не спрашивай, откуда я знаю, – улыбаясь, прошептал он. – В общем, вперед!
– А как?..
– Сейчас узнаем. Стоп!
– Что такое?
– Совсем забыли про Петра Ильича. Очень вовремя, но много времени не займет.
Андрей достал смартфон, зашел в почту и отправил по адресам родных Гордона письмо о нем, письмо, которое он подготовил заранее. В письме он представил Петра Ильича с самых разнообразных сторон, с тех, о которых, как он был уверен, его родня и не догадывалась никогда. Он описывал отдельные ситуации, его поведение, рассказывал о его мыслях, его чувствах. В конце была дана краткая, без описания предшествующих событий, информация о его смерти и о месте его захоронения. К письму он приложили файл с его незаконченной книгой.
– Теперь, вперед! – скомандовал Андрей.
Выйдя из номера, Андрей с Оксаной прошли по коридору до конца и встали перед дверью номера, в котором жила Ирина.
– Постучать? – шепотом спросила Оксана.
– Угу, главное, чтобы кто-то услышал, – согласился Андрей.
Только он прикоснулся к двери, как та, слегка скрипнув, открылась внутрь.
– Похоже, нам везет, – прошептал Андрей.
– А ну, закрой глаза, там девушки, – строго повелела Оксана.
Андрей улыбнулся.
В трехместном номере стоял перегар. Три девушки, не раздеваясь, завалившиеся в кровати, спали мертвым сном.
– А ты боялась, – прошептал Андрей.
Ирина лежала на кровати у окна. Подойдя к окну, Андрей осторожно выглянул в него из-за занавески и тихо открыл.