Спина к спине, мы с Женей отбивали достаточно умелые выпады. Они не кидались всем телом, не целились в горло, как новички. Каждый из них держал импровизированное оружие: кусок трубы, прут арматуры, заточенную палку. Дикие были быстрее и сильнее, нас же тренировали целый год в адских условиях. Чарли уже перерезал горло одному из них, двое зашипели и приблизились. Мне достался высокий мужчина в лохмотьях с колом в руке. Видимо ранение товарища привело его в ярость, и он стал не осмотрителен, распахнул руки для нового удара, открывая грудь и живот. Один нож пронзил его солнечное сплетение, другой прошел насквозь из горла и уперся в череп. Послышался голос Макса: -Отступаем, быстрее!
«Неужели их еще больше? Или проблемы со второй группой?» Мой наушник выпал еще при первых секундах боя. Слышкин тоже управился со своим противником, на выходи с подвалов появилась Катти с ведущим…
-А-а-а-…
Вонь, ужасная вонь гнили! Сжимая ножи, я обернулась, но было поздно. Дикий, старый, высокий, худощавый склонился над Женей и впился ему в горло. Я была достаточно близко и не раздумывая метнула нож. Дикий поймал лезвие, но выпустил парня. Женя упал, стоная и пытаясь встать. Значит жив, даже в сознании.
Пистолет, прикрепленный к поясу, привычно лег холодным металлом в руку. Не распрямляя локтя, я выпустила обойму в старика при этом подходя ближе. Три попадания в грудь, а дикий только пошатнулся. Щелчок и несколько разрывных пуль полетели в дикого из автоматов, но тот уже скрылся.
-Я возьму его, идем! -надрывно крикнула Катти, имея ввиду моего напарника.
Мы отступали к выходу из здания, отстреливаясь. Машина уже подъехала к выходу из здания. Макс кинул пару ультрафиолетовых бомб и мы наконец поехали, не закрывая дверь, держа оружие на готове.
Катти прижимала повязку к рваной ране Жени, попутно раздавая команды по оказанию первой помощи. На полпути нас уже встретили медики и забрали раненого.
***
-К тебе можно?
Парень кивнул и выключил настенный телевизор. Женю уже на вторые сутки отпустили из медблока. Укус был не глубоким, как сказали врачи, дикий скорее хотел полакомиться, а не убить.
«Парень захотел подкрепится во время боя? Что-то я проголодался, поставьте на паузу, я сейчас вернусь. Бред какой-то!»
-Ты как?
-Унижен, оскорблен, а так все нормально. А ты? -кинул он на руку.
У меня была повязка на запястье, в пылу сражения, я и не заметила, как меня поцарапал дикий.
— Анализы не выявили яда и химикатов, так что… я здесь! -наигранно улыбнулась я… — Прости, что из меня вышел плохой напарник.
-Эй! Не унижай меня еще больше! -возразил Слышкин, -Лучше свари мне кофе! -заговорщически подмигнул "больной".
Было решено, что группа останется на базе, пока не разрешиться инцидент. Самым тяжело раненым был Чарли, остальные ушли с легкими царапинами и глубоким недоумением. И первым вопросом стал: как такое количество диких можно было не заметить? По итоговым подсчетам их было около тридцати. Такое количество, в одном городе… Это было странным, очень странным.
Дикие, как правило, одиночки. Легко раздражительные, агрессивные, они часто нападали друг на друга, разрывали на куски, хоть и не пили кровь сородичей. Самым большим скоплением считалось не более пяти V. Но как показали факты на заводе и десять диких могут существовать довольно долго. Но тридцать? Это было что-то сверхъестественное!
Руководство приняло решение вызвать еще одну группу, а пока что нас постоянно допрашивали, просматривали записи с камер, и постоянно напоминали о нашем проколе.
Заканчивалась неделя, после неудачной вылазки, и я виделась с Женей каждый день. Поначалу это был кофе, потом недолгие разговоры под солнцем. Парень вспоминал родителей, говорил, как скучает по ним, считает себя виноватым, ведь если бы он не делал все назло и не пошел бы в клуб… Он не жалел себя, а жалел родителей, которые потеряли единственного сына… навсегда… Мне же нечего было сказать, и я просто слушала, задавала вопросы, расспрашивала про одноклассников и много нового узнала о парне. Без этой напыщенности, рисовки, синих волос, Женя стал действительно красивым и настоящим. Меня забавляла его манера раздвигать ладони и растопыривать пальцы во время рассуждений, словно он держал в руках мяч; орлиный взгляд, когда он был чем-то недоволен, но молчал; легкие прикосновения, когда он забирал из рук чашку кофе. Впервые за эти долгие два года я стала улыбаться от радости, а не от грубых и пошлых шуток. Как это говорится? Ожила? Да, я снова жила! Вместо того, что бы думать об операции, я мечтала когда увижу Женю. Когда спускались вниз, для тренировок, мы почти постоянно спаринговались друг с другом. Я старалась скрывать свои реанимированные чувства к Слышкину, но Макс все же заметил.