Слышу свое сердце, оно бьется в бешеном ритме! Так, надо что-то делать!
Просыпайся! Слышишь, просыпайся! Ты...! А кто я ...? Я... я... нет! Я вспомню, я знаю!!!
Кто-то пришел. Слышу шаги.
-Давление поднялось, пульс 120-константировала женщина.
Еще бы! Я пытаюсь проснуться. Дотроньтесь до меня, только дотроньтесь и я почувствую свое тело, себя и проснусь!
-Дайте ей успокоительного - устало пробормотал мужской уставший голос.
Нет! Нет!!! Не надо мне спать! Не хочу! Нет!
-Доктор... - неуверенно пробормотала женщина, наверное, медсестра.
-Да, я вижу - наконец-то мелонхоличный голос стал более оживленным. - Анна, Анна, вы меня слышите?
Да! Господи, да!
- Я держу вас за руку...
Да, я чувствую! Знаю, сжать!
- Сожмите руку, если слышите меня...
Я чувствую свою руку. Пальцы словно затвердели...Как же, как же это сжимать?
- Она еще слаба, пусть поспит - решил врач.
Нет! Я сделаю это, вы меня не усыпите больше! Арр...! Темно и тихо. Пустота.
Я долго еще вспоминала этот момент, и не раз он мне помогал выжить. Многим помогает выживать надежда или желание оправдать возложенные на тебя надежды. Мне же чаще всего помогала выжить злость. И чувство мести.
-Анна! -воскликнул доктор, и тут же снова стал говорить спокойнее, -Анна, вы больнице, вы в тяжелом состоянии, но прогноз положительный. Тшш, не говорите. На вас напали бандиты, но вы теперь в безопасности. Ваши ноги и руки целы. Была большая потеря крови, но вы справились. Вы очень сильная девушка, и с вами всё будет хорошо. Вам надо отдохнуть, не пытайтесь говорить. У вас трубка для вентиляции легких, но у вас все в порядке. Когда вы в следующий раз проснетесь, сможете немного поговорить.
Анна, меня зовут Анна.
И снова сон. И снова пустота.
Знаете, в последствии я стала любить такое состояние. Тут не было света для пустых надежд, не было черноты для пессимизма. Просто пустота. Тут можно отдохнуть и ни о чем не думать. Если в сознании это невозможно сделать, то в этом уголке мозга возможно просто …быть.
7-1
Палата была отвратительная. Белый штукатуренный потолок, стены с белыми обоями, белый кафельный пол, белый шкаф для одежды, белые двери, белый жалюзи. Это раздражало. Очень.
Телевизор мне запретили смотреть, боясь навредить моему неокрепшему психическому состоянию, а я сильно не возражала. Каждое утро я чувствовала себя, как заново родившейся, только не в плане отдыха. Где-то я читала, что во время родов плод испытывает еще большую боль, чем роженица. Ведь ребенок, как правило, плачет, когда делает первый вздох, потому что ему больно. Больно дышать, больно смотреть, слышать. Таким было у меня каждое утро.
Я открывала глаза и люминесцентный свет больно резал мне глаза. В ушах звенело, и любой неосторожный резкий звук взрывал мой череп изнутри. Горло после трубки для искусственной вентиляции легких представлялось мне кроваво-красным месивом, и каждый вздох через рот отзывался мгновенной болью. Чтобы проглотить слюну мне приходилось напрягать мышцы, которые тут же отзывались режущей болью в шее, ухе и ключицах. Ребра болели постоянно, даже если я старалась не дышать, они все равно болели и болели тупой непрекращающейся болью. Радовала, наверное, только нога : если ею не шевелить, она не болит.
Врачи объясняли это стрессом, и, конечно же, моими повреждениями. Рваные раны от правого уха,часть щеки, шея, плечо, правая грудь, которую удалось сохранить, поломанные ребра. Также сильный ушиб головы и левой ноги, которую придавило машиной. Как доктор Иванов и обещал, мои ноги и руки были на месте, но вот рваные раны ...
В целом, я была без сознания неделю, перенесла пять операций, 47 швов без серьезных повреждений внутренних органов. Как оказалось, у меня была очень хорошая страховка, которая покрывала все мои расходы на пребывание в частной клинике. Поэтому у меня была хорошая палата с ТВ, душем и "красивые", аккуратные, косметические швы.