Я все помнила до момента аварии. Ко мне уже приходили полицейские, допрашивали, и я им все рассказала. Про человека, который приходил утром, которого я не видела, после чего Самойлов приказал мне собирать вещи. Мы с ним ранее уже обговаривали подобные ситуации, так как все же мы жили в военной части, поэтому я знала весь минимум вещей, который был необходим. Также я рассказала полицейским, что дядя знал, что меня нашли преступники, которые убили мою семью. Больше я ничего не могла им сказать. О том, что меня, возможно, будут пытать я умолчала. Те же стражи правопорядка сообщили, что тело моего опекуна, Самойлова Семена Григорьевича, не нашли. Вскоре мне передали мои личные вещи, конечно же, в них не было пистолета, но о нем никто не спрашивал.
Следователь приходил каждый день, расспрашивал о моих родителях, амнезии, о капитане Самойлове, каждый раз перед уходом оставлял пожелание вспомнить бандита.
Память... Мой врач предупреждал меня, что, возможно, я забуду некоторые моменты своей жизни, как раньше я забыла смерть родителей и что было до этого. Но с каждым днем, казалось, происходит все наоборот. Из-за сильной боли мне на ночь давали снотворное, и я отдыхала, днем же советовали терпеть боль по возможности, так как и так вливают много лекарств.
В моменты, когда боль была нестерпимой, и казалось, что я впадаю в беспамятство, воспоминания, словно расплывчатые акварельные картинки, всплывали в сознании. Однажды я поделилась своими ощущениями с врачом, но он меня пожурил и посоветовал звать медсестру, чтобы она ослабляла боль, так как, скорее всего, мои иллюзии возникают на фоне болевого шока. Пару раз я так и поступила, но сомнения изводили меня в часы, когда я могла мыслить. Конечно, я не могла успокоится, полагая, что все же мои картинки - это воспоминания, а не иллюзии.
Чаще всего мне виделся мой дядя. Самойлов играл со мной в мяч и называл ромашкой. Девочка-ромашка .... Так называла меня мама... ахх ... Ромашкой я была, потому что в раннем детстве у меня были белоснежные волосы и светло-карие глаза, почти желтые. Я любила кружиться по большому залу и танцевать венский вальс под музыку Штрауса вместе с медведем, подаренным мне отцом на день рождение. Самойлов и мои родители смеются...
Слезы потекли по щекам, и видение исчезло. Медсестра, словно почувствовав мою боль, решила проведать пациентку. Увидев слезы и списав их на мою слабость, она тут же ввела прямо в капельницу обезболивающее. Мысли стали еще более туманными, и впервые за три дня после того, как я пришла в сознание, боль и страх обрушились на меня. При попытке сдержать громкие рыдания и всхлипы, я издавала звуки больше похожие на завывания. Медсестра села на кровать. Я ожидала, что она поругает меня или снова что-то вколит, но нет, она просто сидела рядом, держала меня за руку, поправляла грязные пряди волос, которые норовили попасть в рот.
-Тише, девочка, тише....
Моя истерика быстро прошла. Не из-за того, что я смогла взять себя в руки, просто было очень больно. Сестра в очередной раз поправила непослушные локоны и замерла.
-Ты горишь, - спокойно произнесла она.
Через минуту электронный термометр показывал 39 и 7. Дежурный врач осмотрел меня, приоткрыл мои повязки, лично взял кровь на анализ. Датчик показывал пульс 130, давление росло. Врач приказал обложить тело пакетами со льдом готовить реанимационную и узнал, есть ли свободные операционные залы.
Я чувствовала этот жар, сердце билось в ушах, все тело потело, капли пота стекали по лицу и спине.
Судороги...Скажу я вам - это ужасно. Мышцы начинают жить своей жизнью, они вытягивают тело или наоборот сжимают, они рвутся причиняя адскую боль. Кто-то что-то говорил, но я не понимала, словно это был иностранный непонятный мне язык.
-Открой рот, ну же!
Кто-то кричал мне уже не первый раз. Я попыталась разжать зубы. К губам приложили что-то металлическое, и холодная жидкость потекла мне в горло. Сперва ничего кроме холода я не почувствовала, но потом ... тепло ....приятное и расслабляющее... Мышцы стали расслабляться, сознание возвращаться...
7-2
Кафельный грязный пол, сток для воды без защитной сетки...Холодно. Я оперлась на руки.... Красное, все красное. Руки, грудь, пол. Я ахнула, теперь, наверное, швы разошлись!