Ванная была богато украшена: бирюзовая исламская плитка, квадратная раковина с позолоченной каймой, золотые краны. Стеклянные полки вдоль одной стены были уставлены флаконами и флягами различных ароматических веществ и масел со всего мира, некоторые из которых стоили не одну сотню фунтов за унцию. Джейсон никогда не видел ничего более экстравагантного и роскошного и едва мог поверить в неправдоподобное счастье, выпавшее ему.
– Я занималась любовью со многими симпатичными парнями, – промурлыкала Ксантия, – но никто из них не был так прекрасен, как ты. Теперь ты должен научиться доставлять мне удовольствие. Урок первый.
Она не переносила мужчин, получавших свое и после этого оставлявших ее неудовлетворенной. Это случалось часто в ее юности, и теперь, когда она стала сильной и обладала властью, она поклялась себе, что это не повторится вновь. Она пересекла ванную комнату и легла лицом вниз на кушетку, расположенную в нише.
– Ты так прекрасна, – сказал Джейсон, стоя над ней. – Что я должен делать?
– Разденься, – приказала она, – затем выбери один из этих кремов на полке и разотри им меня от кончиков пальцев на ногах до затылка.
Он снял ботинки, освободился от джинсов и стянул через голову футболку. Ксантия, лежа на кушетке, осмотрела его глазами эксперта. Он был прекрасен. Его спина, руки, ноги и грудь были покрыты твердыми и гладкими, как камни, мускулами, а кожа безупречно обтекала все это. Ей нравились его высота, зовущая плотность его плоти, его восхитительный член. Он был, вероятно, самым большим из всех, которые ей довелось видеть, а ее познания в области мужских членов были обширными. Ее глаза были на одном уровне с ним, когда Джейсон стоял около массажной кушетки. Он не был обрезан, и это порадовало ее. Она предпочитала мужчин в их природном виде, ей нравилось смотреть, как округлая головка появляется из крайней плоти по мере наполнения кровью. У Джейсона был именно такой, красный и возбужденный. Лишь одна капелька жидкости виднелась на кончике головки.
Но он должен научиться укрощать свое нетерпение и ждать. Она грациозно растянулась на кушетке, жестом указав ему опуститься на колени и начать накладывать крем, потом спросила:
– Тебе доводилось делать массаж?
– Нет. Но ты мне скажешь, что делать, – ответил он. Его голос был низким, он боролся с искушением наброситься на нее, взять ее силой и иметь ее до полного изнеможения. Но она была слишком важной женщиной для этого. – Научи меня, – смиренно добавил он.
Она так и сделала, и это был восхитительный урок. Она показала ему, как надо наносить крем медленными движениями, идущими от шеи, по плечам, по спине, по бокам, лишь слегка поглаживая выпуклости груди. Только однажды ей пришлось упрекнуть его:
– Не так грубо! Ты же не пятно с ковра оттираешь! – презрительно прошипела она.
– Извини, – пробормотал он, испытывая муки от того, что было невозможно сконцентрироваться, ощущая под своими ладонями ее шелковую кожу, ощущая покалывание в паху, заставлявшее его зверя еще более возбуждаться каждый раз, когда его промежность касалась ее тела во время массажа. Она перевернулась с полузакрытыми глазами, давая ему возможность увидеть всю ее прелесть. Очень скоро его пальцы почувствовали сочную влажность в ее розовых складках и начали массировать их. Он нанес немного крема на ее груди и начал осторожно гладить их, обращая особое внимание на коричневую красоту ее сосков. Ему начинало нравиться вхождение в это настроение, начинало нравиться сладкое чувство ожидания облегчения. Она слабо потянулась и взяла его за член, почувствовав конвульсивные сокращения. Это было слишком для него.
– Сейчас, пожалуйста, – взмолился он, – дай мне войти в тебя!
– Еще нет, – сказала она, – я еще не готова.
Она раздвинула ноги, потом взяла его за руку и положила ее на свой холмик. Джейсон понял, чего она хотела. Он однажды пытался доставлять оральное удовольствие одной из своих подруг, но нельзя сказать, чтобы это было очень успешно. Сладкий запах ее соков ударил ему в голову, ее ногти впились в его волосы, прижимая его голову ближе. Он ласкал языком внутреннюю поверхность ее бедер, а она лежала как бы в трансе: ее кожа была невыносимо чувствительной. Ее захват стал жестче, требовательнее, она направляла его рот туда, где это было ей нужнее всего, вздрагивая от прикосновений его трепещущего языка к ее клитору, пока не установился восхитительный ритм.
Ксантия чувствовала себя сконцентрированной, вся ее власть сосредоточилась в той точке, которой он так умело манипулировал.
«Он естественен, – была ее последняя связная мысль. – Какая находка!»
– Это прекрасно, прекрасно! – прохрипела она, выгибая спину и прижимаясь к его рту. Она не узнавала собственного голоса, полностью отдаваясь удовольствию приближающегося оргазма.
Одна волна, вторая, третья, четвертая, каждая более сильная, чем предыдущая. Она парила все выше и выше. Ксантия грубо вцепилась в волосы Джейсона, в то время как он замер между ее ног. Прикосновения его языка были столь верными, а удовольствие таким острым! Ее возбуждение достигло максимума, она, трясясь и дергаясь, издала громкий крик и почувствовала, что Джейсон в последний момент вставил пальцы в ее вагину, с тем чтобы позволить ее стенкам сдавить их, когда волна спазмов прокатилась по ее телу. Шум стоял в ушах Джейсона, кровь пульсировала в его члене. Прижимая Ксантию к кушетке, он одним резким движением вошел в нее. Она была уже совсем мокрая и, приподняв слегка таз, дала ему полностью погрузиться в нее, ощущая, как его твердая, как камень, плоть заполнила ее всю. Она извивалась под ним, желая продлить удовольствие и насладиться восхитительным чувством, но ее влагалище было настолько узким, что это было последней каплей переполнявшего его возбуждения, и он обильно кончил.
Он без сил вытянулся на ее теле, прижавшись лицом к ее шее. Когда он наконец смог поднять голову и взглянуть на нее, первое, что он увидел, были ее смеющиеся зеленые глаза и алые губы, скривившиеся в снисходительной улыбке.
– Я бы дала тебе восемь из десяти возможных очков за это представление, – пробормотала она, выбираясь из-под него и поглаживая его спину, опускаясь по всей ее длине к ягодицам. – И поскольку ты такой способный ученик, я думаю, нам надо попробовать опять. А ты как считаешь?
Глава 2
Сквозь портьеры, скрывавшие окно, медленно просачивался утренний свет. Солнечные лучи осторожно скользили по белоснежным стенам спальни, светлому ковру и белой кровати, на которой, укрывшись пуховым одеялом, спала молодая женщина. Тепло утреннего солнца нежно ласкало ее кожу и вспыхивало яркими искрами в распущенных темно-каштановых волосах.
Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза рукой, пытаясь отогнать наступающий день. Бесполезно. Она уже проснулась и ясно сознавала, что от жестокой правды никуда не уйдешь: в двуспальной кровати она спала одна. Чарльз ушел навсегда. Ощущение потери угнетало ее, но боли не было.
Сначала ее это встревожило. Она до сих пор не понимала, почему она не испытывает никаких эмоций и откуда взялась внутри ее эта пустота. Хотя, если подумать, ее жизнь в замужестве не изобиловала эмоциями. Она – традиционная жена, красивое приложение к карьере мужа. В то же время, будучи молодым перспективным дизайнером интерьеров, в ту пору она стремилась найти себе покровителя. И Чарльз был для нее скорее отцом, чем мужем. Чарльз Логан оказался именно тем женихом, кандидатура которого была полностью одобрена ее матерью.
– Дорогая, он прекрасный человек! – воскликнула она после того, как Хизер продемонстрировала ей свое обручальное кольцо с бриллиантами и рубинами. – Он красив, у него хорошие манеры, и плюс ко всему он еще и знаменитый архитектор. Ну не правда ли, тебе по-настоящему повезло. Я всегда мечтала о том, чтобы ты вышла замуж за такого человека. Он мне так напоминает твоего отца.