Дарио Фо, Франка Раме
Свободная пара
© Dario Fo, Franca Rame, 1997
© Перевод. Н.А. Живаго, 2014
© Агентство ФТМ, Лтд., 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Антония – жена.
Мужчина – муж.
Профессор – любовник.
Обыкновенная квартира семьи со средним достатком: диван с брошенной на него юбкой, светильники, кресла; перед диваном низкий стол длиной около двух метров, магнитофон, стулья и т. д. На просцениуме оконный проем. В левой передней кулисе прислонен к стене не видимый для публики ортопедический костыль. В начале действия на сцене полная темнота.
Мужчина. Ну, не дури, Антония… Выходи, слышишь? Что там происходит? Ну, может быть, может быть, ты и права, а я виноват, только выходи… Ну, пожалуйста… открой дверь! И мы поговорим! Зачем из всего делать трагедию, боже мой? Неужели мы с тобой не договоримся как разумные люди? (Глядит в замочную скважину.) Что ты делаешь? Дура ненормальная, вот ты кто!
Антония. Дура ненормальная, которая заперлась в ванной, – это я. А этот, который орет за дверью и умоляет меня не дурить, – мой муж…
Мужчина (так, словно женщина находится в ванной комнате). Антония, выходи оттуда, умоляю.
Антония. А я тут принимаю коктейль из таблеток: седуксен, тазепам, люминал, веронал, элениум, реланиум и восемнадцать опталидоновых свечей… кусочками… все внутрь… все – перорально, через рот.
Мужчина. Антония, скажи что-нибудь.
Антония. Муж вызвал скорую… Значит, скоро приедут… Дверь будут ломать…
Мужчина. Сейчас приедет скорая помощь, дверь сломают. О Господи! Третий раз за месяц!
Антония. Когда откачивают, хуже всего – промывание желудка… эта резиновая кишка в глотку… И голова неделю, как чугунная… И домашним неловко – отводят глаза, уговаривают сходить к психоанали… аналисту… аналитику… Куда ж деться – пошла. Так этот хрен собачий с трубкой в зубах вылупился на меня филином и сидел битый час молча, потом как брякнет: «Поплачьте, синьора, поплачьте!»
Мужчина. Антония, ну хоть что-нибудь скажи! Хоть прохрипи! Я хоть пойму, как ты там! А то сейчас уйду и все, и ты меня больше не увидишь! (Подглядывает в замочную скважину.)
Антония. Честно говоря, я уже не первый раз собираюсь на тот свет.
Мужчина. Желтые таблетки не глотай! Это мои таблетки от астмы!
Антония. В прошлый раз хотела броситься из окна… Он ухватил меня прямо на лету…
Женщина подбегает к установленному на просцениуме окну и взбирается на подоконник. Мужчина хватает ее за щиколотку. Полный свет.
Мужчина. Ну, пожалуйста, слезь! Ты, конечно, права, я – ублюдок, но клянусь, это больше не повторится…
Антония. Ой, какое мне дело до тебя, до твоих похождений, до твоих безмозглых девок!
Мужчина. Ага, а с мозгами, значит, были бы в самый раз, да? Слезай… Поговорим… на полу.
Антония. Нет! Плевать! Брошусь вниз!
Мужчина. Нет!
Антония. Да!
Мужчина. Я тебе кости сломаю!
Антония. Пусти!
Мужчина. Сломаю!
Антония (испускает страшный вопль). А-а-а-а! (Обернувшись к публике.) И ведь сломал, ногу мне сломал, идиот! (Спускается с подоконника. Муж подает ей костыль.) Целый месяц в гипсе! В гипсе, зато – живая! И все пристают: «На лыжах, что ли, каталась?» Вот люди! (Ковыляя, добирается до стола или какого-нибудь еще предмета мебели, оставляет костыль и достает из ящика пистолет.) А в другой раз хотела застрелиться из пистолета…
Мужчина. Стой, стой, дура, погоди! Я же его не регистрировал! Хочешь, чтоб меня посадили?
Антония (публике, словно не имея отношения к происходящему на сцене). Причина моего желания умереть была все та же: он меня больше не любил, он меня больше не хотел! И трагедия начиналась всякий раз, когда я обнаруживала у своего мужа очередной роман. (Приставляет пистолет себе к виску.)