***
- Я тебе точно говорю, Мила, она просто вошла сюда, - мужчина толкнул дверь. - Просто вошла. - А что ты тут делал, Генри? - поинтересовалась мать Эммы. - Так мэр хочет парк восстановить, построить мемориал, ну и каменный забор, разумеется. - Этому нечистому ваш забор, как хлипкая калиточка, - парировала женщина. - А что ты предлагаешь? Можно нарисовать пентаграмму, - Генри заглянул в пыльное окно. - Чертовщина какая. - Что там? - Паутина и пыль, - мужчина сплюнул. Мила волновалась. То, что с её дочерью что-то происходит она заприметила уже давно, только списывала это сначала на юношеский максимализм, потом на то, что Эмма поддалась современным веяниям о независимости. Но в последнее время дочь была сама не своя - кричала во сне, вскакивала и бродила по ночам, а глазищи бешеные были. А теперь она ещё вошла в этот проклятый дом. Если это не демонические проделки, то что же ещё? - А что если она уже мертва, Генри? - Не говори ерунды, - успокоил её мужчина, - жива она. - Откуда ты знаешь? - Оттуда, что любая демоническая сущность хитра и не станет убивать того, кто угодил в её ловушку. Подождем, пока выйдет, - Генри сел на ступеньки. - Так и будешь стоять? - Да, - грубо бросила Мила, - не твоя дочь подпала под чары нечистой силы. - Мы ей поможем, отвезем к знахарке. Она всё исправит и будет твоя Эмма в полном порядке. Эмма с грустью наблюдала, как её мать ходит туда-сюда вдоль крыльца, как теребит полы платья, заглядывает в окна. - Я хочу подойти к ней, всё объяснить, она поймет, послушает. - Это не очень хорошая идея. - Она моя мать. Локи посмотрел на Эмму с жалостью, но кивнул и отошел в сторону, соглашаясь с её решением. Девушка решила обойти дом и подойти сбоку. Она проскользнула вдоль стены и вышла к полуразрушенному крыльцу, на котором сидел Генри. - Мама, - позвала Эмма. Мила обернулась и бросилась к дочери. - Доченька моя, ты жива. - Конечно, жива, мам, - Эмма обняла мать. - Всё хорошо. - Идем скорее домой. - Подожди, - девушка обернулась на Генри. - Мне нужно с тобой поговорить, наедине. Мила взволнованно глядела на дочь, уводя её в сторону. Эмма нервничала, во рту пересохло. Её мать придерживается общепринятых взглядов, подобрать слова будет сложно, но не сказать правду девушка не могла. - Говори, Эм, не томи меня. - Я была внутри, мам, - Эмма положила руку на плечо матери. - Ты только не волнуйся, всё в порядке. - О, Боги! - на глазах Милы заблестели слезы. - Всё хорошо, мама, - успокаивала её девушка. - Я могу объяснить, ты только послушай. Женщина недоверчиво посмотрела на дочь, но ничего не сказала. - Он не враг, - продолжала объяснять Эмма. - Он сказал мне, кто я и он может мне помочь. Он не дал мне умереть. - Доченька, он хочет получить твою душу, он наговорит чего угодно, - Мила погладила Эмму по голове. - Ты же знаешь, какие они. - Мама, он не демон. - А кто он, если не демон, Эмма? - Это Локи. Мила отошла на несколько шагов назад, на её лице застыл ужас. - Локи жив! Мы прокляты, прокляты, - запричитала женщина. Генри, расслышав имя, поспешил в сторону Милы. Нужно было срочно убираться отсюда. Демоны опасны, но Локи куда хитрее и опаснее. - Он прикасался к тебе? - Мила начала трясти дочь. - Прикасался? - Что ты имеешь в виду, мам? - Эмма пыталась перехватить руки матери, чтобы успокоить её. - Как прикасался? - Нам лучше бы уйти, - вмешался подоспевший Генри. - Он не демон, его пентаграммой не остановишь. - Подожди, Генри, я должна выяснить, - Мила приблизила свое лицо к лицу Эммы и уловила запах дыма. - Нет, нет, нет! Что ты позволила ему с собой сделать? - Ничего, - перешла на крик Эмма. - Как ты можешь? - Генри, подойди. Мужчина с опаской подошел ближе. - От неё пахнет дымом? - Мила продолжала держать Эмму за руки. - Скажи, что мне кажется и от неё не пахнет дымом. Генри наклонился к лицу девушки и испуганно отпрянул назад. - Мила, - виновато заговорил мужчина, - от неё не только пахнет дымом, у неё обожжены губы. Он резко отпрянул в сторону. Женщина тут же отпустила Эмму и со всей силы залепила ей пощечину. - Мама, - девушка растерянно посмотрела на мать. - Шлюха, - крикнула ей Мила. - Ты грязная шлюха. Тебе теперь не отмыться после того, что ты сделала. Как ты могла? - Но я ничего не делала, - оправдывалась Эмма. - А что это? - Мила приподняла её подбородок. - Что это?! Я тебе скажу, что это! Это ожог. У тебя на губах ожог. Как это было? Хотя, не надо, не говори и знать не хочу, что он с тобой сделал. Осознание того, что она не в силах ничего объяснить и оправдать себя, парализовало девушку. Самый близкий человек не верил ей, отказывался выслушать. Она переводила отрешенный взгляд с матери на Генри и обратно. Мать была в отчаянии, она злилась. Генри был сильно напуган и тревожно озирался по сторонам. Девушка не сопротивлялась, когда мать расстегнула её платье, чтобы осмотреть тело, как задрала ей рукава и подол. Она равнодушно смотрела, как в руках у Генри появился нож. Он попросил прощения и что-то пробормотал о единственном спасении, потом оттолкнул Милу в сторону и бросился на Эмму. Эмма увидела, как за Генри бросилась её мать, как откуда-то сбоку выпрыгнула огромная рысь и преградила ему дорогу. Нож осыпался пеплом в траву, оставляя мужчину безоружным, зверь зарычал и повалил его на землю. Эмма перевела взгляд и встретилась с глазами своей матери, которые были наполнены ужасом. - Оборотень, - прошептала Мила. - Как в сказаниях. Зверь передними лапами прижимал Генри к земле, впиваясь когтями ему в грудь. Сквозь белую рубашку просачивалась кровь. Эмма подошла к матери, но Мила оттолкнула её. - Я люблю тебя, мама, - в отчаянии закричала Эмма. - Почему ты не хочешь выслушать меня? - И я люблю тебя, дочка, - женщина вытерла выступившие слезы, - любила. Генри пытался вдохнуть, но легкие были сжаты, словно тисками. - Смотри, Эмма, - заговорила Мила, кивая на зверя. - Смотри, кому ты отдалась. Эмма посмотрела на рысь, прижавшую Генри к земле. Зверь отвлекся от своей жертвы и, наклонив голову набок, загл