Чмокнул в нос, заставив сморщиться. Улыбнулся.
Малышка…
Его малышка. А теперь уже женщина. Его. Разве можно после такого представить, что она чья-то еще? Мак не хотел об этом думать, хоть и понимал, что от него тут мало зависит. Вспомнилась ее странная просьба. Ее еще более странная семья… За чередой событий он совершенно забыл обо всем, что казалось непонятным, но важным.
Что же у тебя произошло, Кроха?
Убрал с лица несколько темных шелковых прядей, Ася недовольно промычала и перевернулась на спину, едва не дав ему по носу рукой. Из-под одеяла показалась часть ее левой груди. Без соска, только ореола. Рука сама потянулась, чтобы сдвинуть покров дальше, открывая больший обзор. Сейчас при свете дня можно было разглядеть все в мельчайших деталях, и Климов жадно изучал глазами две родинки размером с маковые зернышки в нижней части полушария, один единственный темный волосок под соском… Облизал палец, увлажняя конус вершинки, подул… та в ответ немедля съежилась, выпячивая сосок, словно стремясь оказаться во рту. Ася не шевелилась. Потянулся, коснулся губами медленно втягивая, издавая влажный звук поцелуя… и услышал стон, одновременно чувствуя, как ее рука зарылась в его волосы. Отдернет?
Глава 20
Нет. Не отвернулась, наоборот, притянула ближе, давая Климову безмолвное разрешение продолжать. Погладила мягко по волосам, поверхностно вздохнула… И у него слетели предохранители. Жадно подмял ее под себя, нависая, всматриваясь в сонное личико, касаясь губами ее кожи, ресниц, скользя по щеке к уху.
— Только не трогай… там… — прошептала ему в губы. Кивнул, но не чувствовал уверенности в ответе. Как не трогать? Он подохнет, если не окажется сейчас в ней! Где-то на краю сознания понимал, что нельзя, но как сдержаться?
— Малыш, больно только в первый раз… — хрипло. — Теперь только удовольствие.
— До сих пор больно, — пожаловалась и покраснела тут же.
Замер на секунду, а потом резко съехал по ее телу вниз, раздвигая колени, преодолевая нехилое сопротивление.
Ася сжалась вся, напряглась, но молчала в ожидании его дальнейших действий. И он не стал задерживаться. Нежно коснулся губами крохотной вершинки, провел языком, с удовольствием отмечая противоречивую реакцию. Ася с охом дернулась, чтобы отодвинуться, и одновременно вздрогнула от сладкой ласки.
— Маак-аааар… — то ли выдохнула, то ли простонала, но Климов не собирался сдаваться, останавливаться. И спустя несколько мгновений почувствовал, как она начала расслабляться, принимать его ласки, отзываться на них… Пальчики крепко вцепились в его шевелюру, но боли он не чувствовал. Так даже лучше, он четко знал степень ее ощущений…
…Ася не кончила, близко, но нет. Может, нежен был излишне, может, не хватило манипуляций руками, но более грубо, чем ртом, не решился касаться незажившего местечка. Снова вытянулся рядом, продолжая жадно водить ладонью по животику, полным грудям:
— Ася, если нельзя так, тогда пошли в душ… — прошептал хрипло. — Будешь помогать ручками.
— Я? — почти испуганно, но общее состояние не давало ей сосредоточиться и правильно, по ее мнению, реагировать.
— Ты, — кивнул и нашел ее руку, показывая свою твердость. — Ты уже большая девочка. Теперь — так вовсе, — улыбаясь, легко прикусил мочку. — Пошли, малыш, сейчас, а то я сдохну… хочу тебя… Ты такая сладкая…
Краснея и теряясь, Рахманова поднялась, подчиняясь тянущей руке. А в душе все оказалось совсем не страшно. Большой во всех смыслах Макар, необычная мягкая кожа, приятная на ощупь, сокращающиеся мышцы живота, когда она вела вверх и рваные выдохи — вниз. Не смотрела, попросила его отвернуться, обвив руками со спины, смущалась, но делала. Асе даже понравилось! Всего-то — рука, даже не ртом, как она знала, делают женщины для мужчин… Ртом она бы не смогла, нет. Это… как-то неправильно. И Кораном запрещено! Впрочем, ее религия запрещает всё, что сейчас происходило, но ртом… нет-нет-нет. Никогда! Она не сможет!
А Климов недолго сдерживался, сдавленно, глухо застонал, и Ася испуганно отпрянула, когда от очередного движения на ее руку выстрелило маслянистое семя.