Эльгарэн повёл меня в ту сторону, где во главе стола прадед сидел, улыбался, и поначалу я подвоха не почуяла, пока совсем близко не подошли. Оказалось, что мне, как водится, отвели место по левую руку от Будимира Давыдовича. Место это мне полагалось одновременно и как хозяйке дома, коей я являлась, как единственная присутствующая тут незамужняя княжна, так как прадед был вдовцом, и как гостье. Но вот то, что рядом лесного посадили, мне категорически не нравилось!
В Белояжске на застольях женщины по левую руку от хозяина сидят, ближе к сердцу, мужчины по правую. Муж напротив жены, брат напротив сестры, жених напротив невесты, по старшинству и кровному родству распределяясь. В Лиходольском Княжестве всё по-иному. Подле хозяина всегда жёны, дочери, да внучки сидят, ежели последние замужем, то с мужьями рядышком, ежели просватаны, то с женихами, после сыновья, да внуки с жёнами. Дети лет с пяти в самом конце вместе с мамками-няньками усаживаются. В Белояжске детей за взрослый стол пускают позже: мальчишек в девять лет, девочек в двенадцать.
И как это понимать? Почему лесного княжича подле меня посадили?! Хотя…, чего-то я взбеленилась, балда! Эльгарэн же тоже гость и к тому же княжеских кровей, где его ещё сажать, чтобы обиду его родичи не затаили. А я-то уже невесть чего придумала себе.
Успокоилась я сразу же, как истину эту уразумела, а уж когда до меня дошло, что напротив Забава подле Руслана сидит, чуть дедулю расцеловывать не бросилась. Какой же он молодец! Повернула голову и благодарной улыбкой Змея Горыныча одарила, тот мне хитро подмигнул и поспешил встать, чтобы речь приветственную произнести и бокал первый в честь приезда нашего поднять. И пошло веселье, шутки да смех, песни порой затягивались, разговоры велись. Хорошо так было, разошлись глубоко за полночь. Вернее мы, женщины, разошлись, Змеищи же эти дальше куролесить продолжили, даже Эльгарэн с ними остался. Чудно! Только в постель укладываясь, я сообразила, что с лесным княжичем разговор серьёзный так и не завела. Ну, да ладно! Поутру поговорим.
* * *
Утром проснулась я рано, хоть и легла спать поздно. Потянулась, на перине пуховой нежась, откинула одеяло и села, солнышку улыбаясь, что в щёлочку между занавесями пробивалось. Вскочила, прошлёпала босыми ногами к окошку, рванула за ручку, створки распахивая, и вдохнула полной грудью воздух свежий да влажный после дождя вчерашнего. Моё окошко, как раз на сад выходило, а он зеленущий стоит, росой умытый весь, чудо просто, как хорош. Заулыбалась такому утру замечательному, руками в подоконник упёрлась и почти по пояс наружу высунулась.
-Вот не зря я так рано вышел, - вдруг услышала я мелодичный голос снизу. – Не зря! Благодарю тебя, Великая Мать!
-Эльгарэн, - растерялась поначалу я, опуская взгляд вниз, - блажной, что ли?
-Ага, - усердно закивал парень, глядя на меня снизу вверх.
И впрямь блажной! Смотрит так, будто не видел никогда. Я, правда, на него тоже уставилась очень озадачено. А дело в том, что из одежды на лесном княжиче только штаны, подкатанные до колен, были. Всё остальное голое и ноги босые, а на шее полотенец висит. Не уже ли на реку купаться ходил? Вода же леденющая, река-то с гор идёт! Бррр!
-Заболеть не боишься? – поинтересовалась у него, чуть отклонившись назад и сложив руки на груди. – Прохладно же ещё.
-Мне уже жарко, - как-то многозначительно произнёс парень, очень внимательно разглядывая меня.
-Лиска, ты чего творишь?! – возмущённо возопила за моей спиной Забава, видимо заглянувшая ко мне, проверить проснулась ли.
-Чего? – озадачено спросила я, повернувшись спиной к окну, за которым раздался тихий, но различимый разочарованный вздох.
-Чего-чего? Ты б ещё голышом высунулась! – продолжала возмущаться подруга, но поймав мой недоумённый взгляд, молча подтащила меня к зеркалу.
-Да-а-а, было на что полюбоваться, - хмуро сообщила своему отражению.
Оказывается, не один лесной полуголый поутру красовался, я тоже отличилась. Завязка ночной рубахи развязалась, рукав один с плеча сполз, чуть ли не всю грудь открывая, да и сама ткань уж больно тонкой да просвечивающейся оказалась. Ах, вот почему он Великую Мать благодарил!
-Ушастый выхухоль! – возмущённо выпалила я, сжимая и разжимая кулаки. – Жарко ему, видите ли, уже! Я ему покажу жарко! Гад!