-Твоё решение? – лесной не смутился и даже не обиделся, наоборот, судя по улыбочке хитрой, доволен был собой по самые острые ухи.
Нахмурившись, глянула прямо в его бессовестные чёрные глаза и задумалась. Раньше княжич мне так указывал, только на своих землях. Оно и понятно, он за них в ответе и не хватало еще, чтобы колдунья-недоучка чего учудила. В княжестве Лиходольском лесной себе такого не позволял никогда, зная, что дедуля мой подобного с правнучкой отношения не одобрит, а ежели чего, и пресечёт этакое непотребство. Вот и получается, что теперь, вроде как, с Горынычева позволения, Эльгарэн власть имеет мне указывать, иначе он рот бы не открыл. Тут-то меня любопытство и раздирает – от чего дедуля ентому выхухолю надо мною власть дал. Значит, ежели поеду, то узнаю, сам мне скажет, а нет, то вроде сама виноватая. Ух, какая я злая!
-Твоя взяла, - буркнула едва слышно, в седло усаживаясь, - со мной поедешь.
-Вот это правильно, Василисонька! Вот это верно! – услышала вдруг медовый-медовый голос Терентия.
Завертела головой, мамкиного фамильяра выискивая и нашла того на дереве сидящего. Сидит рыжий, глаз зелёный насмешливо щурит на меня и хвостом, с ветки свесившимся, помахивает.
-Рень, а ты с нами, да? – обрадовалась я, но видно рано.
-Скажешь тоже, - фыркнул насмешливо кот и вдруг жалобным голоском заголосил, - старенького, слабого здоровьем, фамильяра верхом на коняге этой бешеной по кочкам растрясать, косточки мять – ну, уж нет! Я тут как-нибудь без вас поскучаю.
-Ренечка, а не тебя ли мамка ко мне приглядывать приставила, а? – сегодня у меня прямо день удивления какой-то.
-Ренечка старенький, Ренечка за такой бойкой девкой не уследит, - ломал комедию ентот скоморох пушистый, - а вот Эльгарэн, мóлодец бравый, за такой егозищей поспеет. Так что езжайте, дети мои! Езжайте!
-Предатель! – уже в который раз за день обиженно повторила я.
Больше не прощаясь ни с кем, направила свою Мышку прочь. Кому надо догонят, а остальным пусть стыдно станет!
* * *
К домику на озере мы уже в поздних сумерках прибыли. Домик это, конечно, скромно сказано, тут цельный терем для забав охотничьих да рыболовных отстроенный. Живёт тут постоянно челядь разная: и поварихи, и конюхи, и псари, и холопок целый выводок, и прочего люда полно, что за хозяйством следит, а вот родичей моих нет, и то радует. Дядьки и дедки только к середине лета подтянутся на рыбалку, а к осени на охоту большую все вместе выберутся, весной же тут редко кто объявляется, только ежели одному побыть охота, как мне сейчас. То, что Эльгарэн за мной увязался, мелочь, дом большой, а роща берёзовая у озера и того больше – найду, где от него схорониться. Сегодня же меня только и хватило, что поужинать и в горнице ото всех укрыться, распорядившись, чтобы меня поутру никто не тревожил, ибо спать собиралась самое малое до обеда.
Спать легла задолго до полуночи, видно потому до зари и поднялась, выспалась, стало быть. Валяться на перине пуховой не стала, в горенке сидеть тоже тоскливо было, потому собралась я до озера. Надела платье простое, прихватила полотенец вышитый и гребень частый, да так простоволосой и босой к озеру направилась.
Озеро было не простое и не зря среди люда местного Пареным называлось. На дне его с восточной стороны, что ближе всего к гряде горной, вместо ледяных ключей горячие источники били, такие мощные, что вода там всегда, будто молоко парное. С запада всё иначе было. Там-то как раз ледяные родники были, водица там холоднючая да прозрачная точно хрустальная. В другом месте я бы поплавать не рискнула, рано ещё для купания, а тут по восточному берегу в самый раз.
Из горницы по лесенке вниз спустилась и мимо поварни, где вяло переругивались кухарка и ключница, а одна из холопок вымешивала тесто, пробежала к выходу и прямо с разбегу с лесенки вниз сиганула в траву росистую. Ох, взбодрилась сразу же! Трава росой холодной умытая скользкая оказалась, что я едва на попу не шлёпнулась, когда босые ступни заскользили. Взвизгнула тихонько от неожиданности, но на ногах удержалась и вновь на бег перешла.
День вчерашний со всеми обидами и невзгодами померк совсем, а утро сегодняшнее было на диву ярким, свежим и радостным, хотелось улыбаться всему миру, раскинуть руки и закружиться, как в детстве, захлёбываясь счастливым смехом. Сбежав в овражек, чтобы меня не видно было, так и сделала. Когда закружилась голова, а воздуха от смеха перестало хватать, упала в высокую траву, смяв сочные зелёные стебли. Я лежала на спине, радостно улыбаясь посветлевшему небу, чувствуя, как намокшая одежда холодит кожу, а лёгкий ветерок ласкает разгорячённое лицо. Когда по коже поползли мурашки от холода, проворно вскочила на ноги и, напевая, направилась к берегу озера.