Царевна Белояжская молчала, глядя в пол и, кажется, собиралась снова разреветься. Ох, вот что с ней такой делать, а?!
-Только попробуй! – хмуро предупредила Забаву, усаживаясь подле неё. – Будешь реветь, я тебе тогда помогать не буду! Поняла?
-Чем же ты мне можешь помочь, Василиса? – всхлипнула царевна, но слёзы сдержала.
-Замуж за Руслана выйти, - фыркнув, сообщила я и подмигнула ей.
-Разве он захочет? – всплеснув руками, не поверила она мне.
-Никуда он не денется, захочет! – заверила подругу и, гордо выпятив грудь, сообщила. – Сам захочет, не будь я дочь Бабы Яги!
Вот после этих слов и начались у меня заботы такие, что и не снились никому.
* * *
А вы думали, легко Змея этого ветреного жениться заставить? Если бы... Но у меня кое-какие задумки наметились тем же вечером, правда, времени на их исполнение немного было, всего-то две седмицы, пока в Академии практика не начнётся. Ничего, выдюжу!
Перво-наперво я с дедулей через зеркальце колдовское связалась, чтобы поддержкой заручиться. Ну, ежели точнее, с прадедом, князем Лиходольским Будимиром Давыдовичем. Только прадедушка выговаривать долго, да и не звучит оно, потому я его дедулей зову, а мамкиного папку дедушкой, чтобы значит, различие было.
Словом, поговорила я с дедулей, выложила ему, так сказать, всё как на духу и помощи попросила. А Змей-то Горыныч и рад помочь! У него двадцать три внука, а из них пристроено только шестеро. Правнуками его порадовал только мой папка, но зато почитай за всех. Дочь старшая, да три сына у княжича Зареслава имеются, а ежели мой нюх меня не обманывает, то к осени ещё один ребёночек будет. Я и братики очень сестрёнку хотим, мальчишек в семье и так много. Так что дедуля рад ещё одного внучка женить, а уж дважды с царём Кощеем породниться и того лучше.
Обговорив всё с Будимиром Давыдовичем, я с чистой совестью спать легла и чуть оживившуюся Забаву уложила, чтобы поутру к дедушке Кощею уже наведаться. Утром едва глаза продрав, я принялась разговор продумывать. Это с прадедом можно не таиться, а вот Ростислав Всеволодович, помню, собирался Забаву замуж аж в западные королевства выдать для укрепления дружеских отношений и налаживания дел торговых. Нет, дед у меня замечательный и не властный совсем, а вот Забавка порой мямля-мямлей. У ней отец спросил: «Пойдёшь за королевича Владека?». Она ему в ответ убито так: «Пойду». Будто он её принуждает! А дед никогда принуждать дочь свою не будет. Он и сватов королевича пока отваживает, всё пытаясь понять, согласилась Забавка по собственной воле или потому что не хочет родителей огорчать.
Деду выкрутасов моей мамки с лихвой хватило. Он с Забавой теперь более чутко себя ведёт. Мамуля моя, Златослава Ростиславовна, делов и впрямь много наворотила. Сначала она с папкой отказалась свадьбу сыграть, влюбившись в царевича Ивана Светорецкого, а после от него сбежала, да с моим папой венчальный обряд справила. У мамули характерец ого-го, какой боевой! Она и нечисть лесную в кулаке держит, и дядюшек моих может на место одним словом да взглядом строгим поставить, и дед к её словам порой прислушивается, а бабушка младшей своей дочери её в пример ставит. Забава, конечно, не такая, как старшая сестра. Мягкая она слишком, робкая, да послушная, с такой в сердечных делах «каши не сваришь». Не подтолкнёшь её в нужную сторону, так и будет сидеть страдать-вздыхать да глазищами красивыми хлопать.
Нужные слова для разговора с дедом подбирались со скрипом, но всё же я смогла придумать правдоподобную причину для отъезда царевны вместе со мною. Со мною и с Русланом, который обещал меня сопроводить к дедуле. Вот как же вовремя я в Лиходольские земли наведаться решила, как чуяла!
Собралась я мигом, косу доплетала уже на бегу, стараясь прийти к дедушке Кощею раньше, чем его кто-нибудь из бояр отвлечёт. И снова мне повезло. Подле дверей в переднюю никого не оказалось, а внутри нее обретался только Тихомир, писарь дедушки, что-то усердно переписывающий с листа на листок.
-Тихомир Федорович, доброго вам утречка! – поприветствовала я мужчину и широко улыбнулась. – А дедушка у себя?
-Доброго и вам, княжна! – оторвавшись от бумаг, отозвался писарь. – Ростислав Всеволодович у себя. Доложить о вас?