Ничего такого, на первый взгляд… но после подобного «стояния» я готова была говорить что угодно, лишь бы мне дали опустить руки вниз и просто сесть куда угодно, даже на грязный пол. Болела каждая клеточка моего тела.
Но когда я увидела свою подругу, то поняла, что со мной они еще были ласковыми.
Я была в ужасе от того, что случилось с дурой Риткой.
Это была изуродованная забитая девушка. Она была голой, грязной и вся в крови. Кажется, её даже насиловали, и не один раз, судя по крови на внутренней стороне её бедер. Я сразу и не узнала её. Лишь по татушке на плече. Помню, как она хвасталась в университете, когда сделала её.
Но помочь я ничем ей не смогла. Я себе-то ничем не могла помочь.
Мне показали её в подвале через окошко и сказали, что она во всем обвинила меня, но, когда все доказательства указали именно на неё, что это она нашла те наркотики, купила их у барыги, заплатив денег, и что это была полностью её инициатива — подсыпать себе и мужчинам наркотик, а я стала роковой случайностью, меня решено было отпустить.
А почему меня пытали? Да потому что Риту не сразу обнаружили. Она спряталась на квартире у одной из своих знакомых.
Возможно, что, если бы её не нашли, меня бы ждала её участь.
Когда я увиделась с братьями Третьяковыми, они сказали, чтобы я забыла о случившемся, а если хоть слово где-то ляпну, отправлюсь за своей подругой — на дно нашего озера — со свернутой шеей.
Именно там её тело выловили спустя несколько месяцев. Я видела в новостях. Но даже не подумала о том, чтобы позвонить в полицию. Моя жизнь мне была дороже.
«А может, и зря? Может быть, надо было позвонить?» — с отчаяньем подумала я.
Или хотя бы сбежать куда-нибудь? Продать квартиру и рвануть в другую страну? Какого черта я думала, что про меня забыли? Почему так расслабилась?
Вот сейчас, спустя год, они вернулись. Вновь отдадут меня своей охране? Будут пытать, потом убьют?
Я уставилась перед собой, лихорадочно думая о том, как мне сбежать. Но отчаянье и безысходность охватывали всё сильнее и сильнее.
Я прекрасно понимала, что от такого количества вооруженных мужчин мне не уйти ни за что на свете. Но, может, оно и к лучшему? Быстрее убьют и не будут долго мучить?
Этот вариант мне нравился всё больше и больше, и я подумала, что, как только мы выйдем из машины, я должна попробовать.
Просто обязана это сделать.
Мы долго куда-то ехали, сначала молчали, но затем Славе кто-то позвонил, и он начал говорить по телефону. А Миша в этот момент наклонился и шепнул мне на ухо:
— Не советую делать глупости, иначе будет хуже.
— Хуже, чем с Риткой? — Повернув голову, я заглянула мужчине в глаза.
Он в ответ поморщился.
— Твоя подруга дура. Вздумала нас травить. Такое мы не прощаем никому.
— А я тут при чем? Вы же меня отпустили год назад? Что вам надо от меня теперь?
Какое-то время Миша молчал, но, когда я думала, что он не ответит, заговорил вместо него Слава:
— Наркотик, которым напоила нас всех твоя подружка, — экспериментальный.
— И что? — спросила я, повернув к нему голову.
— И то, — с шумом выдохнул Слава, — мы теперь хотим только тебя.
Я приоткрыла рот от шока.
— Это шутка такая?
— Нет, к сожалению, не шутка, — ответил мужчина, хмуро смотря перед собой. — И пока мы не решим этот вопрос, будешь жить с нами.
— В качестве кого? — спросила я.
— В качестве любовницы — для обоих, — спокойно ответил мужчина.
— А если я не хочу? — мой голос даже дрогнул, а низ живота позорно запекло.
Я постаралась сделать вид, что мне пофиг. И мысленно успокоила себя тем, что это просто стресс.
Стресс, я сказала!
В ответ Слава посмотрел на меня и, разжав плотно сжатые губы, ответил:
— Мы всё компенсируем. В пределах разумного. Если не будешь сильно тратиться, то проживешь до конца жизни, не работая.
— Вы предлагаете мне за деньги спать с вами обоими? — решила уточнить я для проформы.
Какое-то время мужчины молчали, а затем Миша с усталым вздохом спросил:
— Ну зачем ты всё усложняешь, Лера?
Я повернула голову и нервно усмехнулась:
— Это я-то усложняю?
— Лера, хочешь, чтобы было по-плохому? — вместо этого ответил мужчина.
Я тут же отвела взгляд в сторону, потому что прекрасно знаю, как у них бывает по-плохому. Одно порадовало: возбуждение тут же сошло на нет.